Сергей Другаль - Мир Приключений 1990 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов) Страница 87

— А если у него серьезные намерения? — не сдавалась Нина. — Он мне говорил, что такой одинокий…

— Все они так начинают, — вздохнула бывшая жена трех мужей. — А вот как заканчивают…

— Выходит, мне следовало отказаться от прогулки? — с отчаянием произнесла Нина.

Тетка помолчала, подумала.

— Отказываться не надо, — вынесла она свое решение. — Только воли ему не давай. Приглядись хорошенько, что у него на уме. А там видно будет…

Нина надела свое лучшее платье, при помощи тети Поли сделала модную прическу, поколдовала с косметикой и в условленный час отправилась на место свидания.

Все было как в сказке — изумительное море, великолепный катер, цветы, фрукты, шампанское. Сергей Николаевич не сводил с Нины влюбленных глаз. Ухаживал не так, как современные молодые люди. Осторожно держал ее за руку и даже… читал стихи Ахматовой, Вознесенского и современных зарубежных поэтов.

Нина вернулась домой с охапкой пунцовых гладиолусов, очарованная встречей и опьяненная не то шампанским, не то легкой качкой, не то своим чувством к этому необыкновенному человеку. Она поведала обо всем Полине Семеновне в самых восторженных выражениях.

— Ну вот что, — выслушав племянницу, сказала тетка. — Пригласи-ка ты его к нам. Хочу сама посмотреть, каков твой Сергей Николаевич. У меня глаз — алмаз, ты сама знаешь…

— К нам? — испугалась Нина. — Его же надо принять как полагается!..

— Примем, — твердо заверила Полина Семеновна. — Я в свое время умела встретить гостей. И еще как!

— Боже мой! А где достать деликатесы? Не кормить же его котлетами…

— Ты говорила, что у тебя знакомый парень поет в ресторане…

— Антон? Это идея! В “Прибое” все есть!.. Виленский был приглашен в воскресный день.

Хлопоты начались с утра. Полина Семеновна сбегала на рынок, купила овощи, фрукты, свежую рыбу и птицу. Нина через Антона достала в ресторане “Прибой” — красную и черную икру, балык, крабы, семгу.

Вольская-Валуа, вспомнив приемы, которые она закатывала прежде, решила тряхнуть стариной. Из кухни доносились умопомрачительные запахи.

Нина штудировала книгу “О вкусной и здоровой пище”, чтобы поизысканней сервировать стол.

Посоветовавшись, тетка и племянница решились на кощунственный шаг — выставили коллекционный фарфор и хрусталь. Столовое серебро было тоже извлечено из сафьяновых футляров.

Чем ближе подходил намеченный час, тем сильнее волновалась Нина.

— Бог ты мой! — сокрушалась она, примеряя платья и не зная, на каком остановиться. — Надеть нечего! Сергей Николаевич, наверное, насмотрелся за границей… Нет, надо подновить гардероб! Только ума не приложу, как достать модные вещи.

— Ты уж постарайся, — советовала тетка. — Ничего не жалей! Как на бегах: на хорошего коня надо ставить все! Зато потом сорвешь куш — ого!

— Ну что вы, тетя Поля! — смутилась племянница. — Главное — чувство…

— Было бы у него в. кармане, — Вольская-Валуа хлопнула себя по карману фартука, — а уж чувство приложится. — И она положила руку на сердце…

Перед самым появлением Виленского раздался звонок в дверь.

Думая, что это Сергей Николаевич, Полина Семеновна, сняв фартук, пошла открывать дверь сама.

На пороге стоял здоровенный детина с огромной корзиной цветов.

— Мажарова тут проживает? — строго спросил он. Нина выскочила из комнаты в коридор.

— Я Мажарова…

— Мы из фирмы услуг “Заря”, — сказал парень.

Но прежде чем вручить цветы, он потребовал паспорт, потом попросил расписаться в получении.

— Какая прелесть! — восхищалась Нина, ставя розы в хрустальную вазу.

— Интересно, от кого? — спросила Полина Семеновна.

— Я уверена, что это Сергей Николаевич…

Тут Нина увидела среди листьев небольшой квадратик картона. На нем было четыре строчки:

Если нас восхищает розаИ птица, что гнездышко вьет.Если нас восхищает роза.Значит, древний не высох мед…

Подписи не было.

— Ну конечно же, это он! — воскликнула девушка. — Читал эти стихи мне на катере… Сергей Николаевич влюблен в поэзию…

— Неужели же есть на свете такие мужчины? — покачала головой Полина Семеновна. — Мне никто никогда не читал никаких стихов…

Она с завистью посмотрела на племянницу.

Снова позвонили в дверь. На этот раз появился Антон. Нина провела его в гостиную. Он осмотрел стол, присвистнул:

— Полный порядок!

Затем сел в кресло и просидел в нем безмолвно, пока не появился Виленский.

Приезд Сергея Николаевича возбудил любопытство соседей: еще бы, возле дома остановился большой черный лимузин, из которого вышел элегантный мужчина в великолепном светлосером костюме. Правда, по случаю жары пиджак Сергей Николаевич перекинул через руку.

Из открытых окон глазело несколько десятков пар глаз.

Московский гость отпустил шофера и направился к подъезду.

Он поцеловал руку Нине, вежливо кивнул Полине Семеновне, которая приняла у него пиджак и повесила в прихожей в шкаф.

С Антоном поздоровался, как со старым знакомым.

— Ну и ну! — улыбнулся Сергей Николаевич, оценив великолепие стола. — Русский размах. Западные люди встречают гостей очень скромно. Был я у одного англичанина-бизнесмена… Прямо скажем, не нищий. Фамильный особняк, “роллс-ройс”… А подали несколько сэндвичей… И все!

В дверях появилась Полина Семеновна с серебряным ведерком, в котором изо льда торчала бутылка шампанского.

— Прошу за стол, — пригласила Нина.

Видя, что Полина Семеновна не садится, Виленский спросил у нее:

— А вы?

— Спасибо. Дела на кухне, — ответила она и вышла. Сергей Николаевич вопросительно посмотрел на Нину.

— Тетя Поля у нас по хозяйству…

— Я так и подумал, — кивнул Виленский. — Простите, а где ваши родители?

— Они не любят бывать летом в Южноморске, — ответила, несколько смутившись, Нина. — Курортники, шум, суета…

Антон откупорил шампанское.

— Сергей Николаевич, вам слово, — сказал он, наполнив бокалы.

— Да, мы слушаем вас! — подхватила Нина.

— Ну разве можно отказать такой очаровательной хозяйке? — Виленский встал, подумал и прочувствованно продекламировал:

Ранним утром, о нежная, чарку налей.Пей вино и на чанге играй веселей.Ибо жизнь коротка, ибо нету возвратаДля ушедшей отсюда… Поэтому — пей.

— Здорово сказано! — воскликнул Антон.

— Да, — улыбнулся Сергей Николаевич, — хоть и восемь веков назад, но истинная поэзия не стареет…