Дракон из черного стекла - Джим Чайковски Страница 78

Фрейя с неприкрытым презрением посмотрела на него. Оррен, в свою очередь, оглядывал ее, постукивая большим пальцем по лбу и размышляя, как лучше всего обойтись с ее непрекращающейся дерзостью.

Он все не мог понять, что такого нашел его кузен в этом иссохшем скелете в женском обличье. Сам Оррен предпочитал более пышные груди и бедра, как у его жены Хильи. Хотя в последнее время она так располнела, пользуясь всеми благами его положения верховного королевского министра, что стало почти невозможно отличить, где заканчивается грудь и начинаются бедра… Поэтому Оррен частенько искал удовольствий в пропахших дешевыми духами переулках района Меершин, где гулящие девки были куда фигуристей и всегда готовы на то, на что в жизни не пошла бы его жена – а если б и пошла, то он стал бы презирать ее за это. Оррен искал отдушины в Меершине и по более практической причине, связанной с тем, чем одарила его природа – если «одарила» здесь подходящее слово. При нынешних габаритах Хильи он уже больше не мог подобраться туда, куда ему удавалось дотянуться в прошлом, – хотя и до того, как Хилья приобрела новый обхват, ему приходилось нелегко.

В глубине души Оррен гадал, уж не специально ли его супруга набрала такой вес, чтобы он держался от нее подальше. Она явно отказывала ему и всеми другими доступными способами.

Он пристально посмотрел на племянницу, размышляя, не стоит ли ему изменить свои вкусы в соответствии с обстоятельствами. Пожалуй, в женской худобе все-таки есть своя привлекательность. Он проверит это на Фрейе, когда придет время – прямо перед тем, как ее повесят на носу «Заточенной шпоры». Оррен глубоко презирал ее мужа. Если он не может отыметь этого ублюдка, то найдет удовлетворение хотя бы здесь, в этой зарешеченной камере.

Там, в Бхестийе, его двоюродный брат продолжал доказывать невиновность Фрейи, стоя на коленях перед королем Акером – наверняка готовый отсосать у него, если это заслужит снисхождение для его жены.

«Хотя она никогда уже не вернется в Бхестийю».

Оррену требовалось раз и навсегда выдернуть эту занозу из задницы. Он уже избавил мир от одного из сыновей своего брата – Джерида – и намеревался покончить с остальными членами рода, прежде чем покинуть эту проклятую пустыню. Фрейю он оставил в живых лишь в качестве приманки для ее оставшегося брата, а также в надежде замучить и убить Фенна у нее на глазах. Хотя, по правде говоря, Оррен так и не решил, кому предстоит умереть первым. Оба варианта были по-своему привлекательны.

– Чего ты хочешь, Оррен? – презрительно бросила ему Фрейя. – Не надоело еще пялиться?

Он резко выпрямился, щеки у него жарко вспыхнули. Что еще хуже, в дверях корабельного карцера стоял корабельный квартирмистр, который все слышал.

Оррен усмехнулся, теребя серебряный медальон, висящий у него на шее поверх белого жилета, между отороченными волчьим мехом краями плаща. На серебре был оттиснут стилизованный глаз, обозначающий, что его обладатель является верховным министром короля Акера.

– Я здесь не для того, чтобы глазеть, – холодно произнес он. – Только лишь для того, чтобы поделиться кое-какими новостями.

– Касательно чего?

– Охота на твоего братца окончена. Его корабль тоже застигла песчаная буря. – Оррен поднял взгляд, склонив голову набок и прислушиваясь к завыванию песка наверху – в некотором роде божественному провидению, объявляющему о праведности его усилий в этой пустыне. – Они укрылись под землей всего в полулиге отсюда. Как только буря утихнет, деваться им будет некуда. Только не на этой старой неповоротливой лоханке. Мы нависнем над ними, как мышелов над загнанной в угол крысой!

Фрейя вздохнула, опустив глаза, – видать, смирившись с судьбой брата. Но тут же помотала головой и подняла взгляд. В их жестком блеске не было никакой безысходности, одна лишь уверенность.

– Твое вероломство будет раскрыто, Оррен. Ничто не остается погребенным навсегда. Посмотри на эти руины, в которых мы прячемся. В конце концов прошлое всегда восстает из праха!

Плечи у него напряглись – он знал, что должен быть осторожен со своими следующими словами. Один лишь капитан «Шпоры», замешанный в его вероломный план, знал правду. Неуклонное молчание Венги и принесло ему этот корабль. Оррен также пообещал этому человеку должность в королевском совете, если это предприятие закончится успешно.

«Что теперь уже гарантировано».

Поскольку квартирмистр по-прежнему торчал в дверях, Оррен принял позу оскорбленной невинности и выпятил грудь.

– Даже такие гнусные обвинения лишь доказывают твое двуличие – и двуличие твоего братца. До сих пор тебя спасали любовь и слепота моего кузена. Но в конечном итоге изменнические деяния твоего отца будут приведены к своему должному знаменателю.

Фрейя разразилась смехом, веселым и издевательским. Лицо у Оррена вспыхнуло. Руки сжались в кулаки.

– Умолкни!

Фрейя отказывалась умолкать, содрогаясь от смеха.

– Ты так ничему и не научился, Оррен? Не забывай, что даже загнанная в угол крыса иногда убивает кота!

Оррен зарычал от злости, готовый покончить со всем этим бесполезным разговором. Он знал слова, которые заставят ее замолчать.

– Имей в виду, дорогая племянница – иногда кот не ждет, пока крыса будет загнана в угол!

Она нахмурилась и повернула голову, чтобы нацелить на него взгляд не пострадавшего от удара глаза, подозрительно прищуренного. Оррен воспользовался этим моментом, чтобы растоптать в ней всякую надежду.

– Когда «Шпора» еще только опускалась в пески, капитан Венга отправил с корабля тридцать ра-рыцарей, элиту королевских легионов. Он сбросил их в пустыне, перед самым краем бури. Снабдив веревками и крюками. Они уже пробираются под клубами пыли, чтобы спуститься на этот другой корабль. И будут на месте еще до того, как прозвенит следующий колокол.

Смятение, отразившееся у нее на лице, доставило ему немалое удовольствие. Всем в Бхестийе были хорошо известны мастерство, решительность и безжалостность королевских ра-рыцарей. Для обычного человека каждый из них был закованным в броню демоном.

– В отличие от прошлого, – пообещал Оррен, – спасения не будет.

Он повернулся и решительно зашагал прочь, довольный причиненными ей страданиями. И все же вдруг остановился, постукивая большим пальцем по лбу и размышляя, достаточным ли было наказание за дерзость. В итоге решил, что нет, особенно учитывая издевательский смех и уж тем более в присутствии свидетеля. Утвердившись в этой мысли, Оррен подступил к квартирмистру и мотнул головой в сторону карцера.

– Зайди туда