Гюмрийские рассказы - Николай Игоревич Зименов Страница 6

— Мек кило эрекь хазар.5

Три тысячи, неплохо. Беру ещё кости на бульон, даю бумажки, получаю монетки, улыбаемся друг другу. Остальное набираю на обратном пути, т. к. нужный мне мясной ряд находился в конце рынка. Вино ждёт меня в «Кристалле», который находится рядом с «Хатцатуном» напротив Ашота Вохоромаца. Амфорное, сухое и белое, лучший спутник белых соусов. «Koor» и «Takar» из Арени, конечно тоже хочется, но бюджет, бюджет, бюджет. В руках три пакета, опять забыл взять с собой рюкзак, который мне подарила в Королёве, моя футбольная команда на день рождения. Вызываю такси к «Короне», за мной приезжает старый «Опель Астра», который везёт меня к вокзалу, по улице Максима Горького в моё колдовское логово. Почему-то, когда я начинаю кашеварить, я представляю себя ведьмой из «Вунш-Пунша». Возможно из-за того, что обычно я готовлю в больших для маленьких квартир ёмкостях — 5–7 литровых кастрюлях. Маша обычно ругается из-за того, что приходится как-то умещать лохань в холодильнике. Зимой удобно, вынес на балкон, всё застыло, бактерии не плодятся и хорошо.

Уже вечер. Солнце довольно быстро пересекает линию гор и перестаёт выполнять свою функцию для жителей Гюмри. Топятся печи, город начинает вонять дымом. Все стеклопакеты намертво запечатаны. Ввалившись в квартиру, я складываю пакеты рядом с прихожей. В квартире грязно, по полу перекатываются комки пыли. Сил ни на что нет, ни на готовку, ни на уборку. Хочется лежать и залипать в незаблоченный «Тик-ток». Падаю на диван, мясо валяется в пакете на входе, не тороплюсь его убрать в холодильник, т. к. в квартире довольно прохладно, а по полу и того холоднее. Включаю музыку, случайно подобранные миксы. Всё не то, без настроения. Переключай один трек за другим. Завораживающее клавишное вступление. Смотрю исполнителя — Joe Hisaishi. Где-то я уже слышал эту мелодию. Название — Merry-Go-Round of Life.Точно, это же из «Ходячего замка». Скатываясь вниз, мелодия подхватывает и перебирает слух, как по костяшкам пальцев монету. Чётко, как по выемкам кастета. Дальше, как на паровом котле, струнный оркестр выводит тебя в море основной мелодии и ведёт. Россыпью перепадов из более высоких нот, в более низкие, можно следовать на кухню. Это вальс и вальс может подхватить под руки даже одного. Особенно если ты давно один. Достаю кости на варку и кладу их в кастрюлю. Тщательно промываю холодной водой, чтобы белок не успел свернуться там, где это не нужно. Когда вода становится более-менее прозрачной, ставлю на большой огонь кастрюлю с будущим бульоном. Через два часа сливаю воду и ставлю вариться бульон повторно. Так как ингредиентов на заготовку будет великое множество, раскладываю тарелки на барную стойку позади меня. Жаль, что в моём распоряжении нет моих российских, бесконечного числа, пиалок, куда я мог бы сгрузить всё нарезанное и нашинкованное. Но дарёному коню в зубы не смотрят, как говорится, будем исходить из того, что имеется под рукой. Отделяю мясо от жилок и плёнок, что подарит ему дополнительную жевабельность. Нарезаю аккуратными тонкими слайсами, чтобы при затвердевании кусочек было удобно зачерпнуть и отправить в рот. Чищу морковь, картофель и свеклу, раздеваю плюющийся лук. Быстро шинкую поджарку и откладываю перемешанную заготовку в сторону. Режу кубиками клубни и тоже отставляю в тарелке вперемешку на барную стойку. Бульон пытается выбраться наружу из-под огромного блюда (пришлось его использовать вместо отсутствующей крышки), значит, пора всё закидывать. Мясо первым открывает марафон готовки. Картофель и свекла отправляются через полчаса за ним. В параллельном состязании, на сковороду отправляются морковь и лук. Высокие ноты поджарки и низкие ноты бульона. Опять включаю главную тему «Ходячего замка», уж очень хорошо она зашла этим вечером. Шкворчащее золото на сковородке требует охлаждение томатной пастой. Вываливаю содержимое маленькой баночки «Artfood» (какая-то армянская фирма видимо). По периметру поджарки образуется золотое кольцо, обнимающее красное поле, которое булькает как магма на дне проснувшегося вулкана. Засыпаю квашеную капусту и кидаю кусок сливочного масла. Через полчаса содержимое сковороды. Начинаю прибирать рабочее место, открываю бутылочку «Даргет. Вайзен». Борщ, полноценным продуктом, доходит до кондиции. Сейчас включу свой унылый «1899», налью на пробу. В морозилке бутылка водки «Stolichnaya», сало. После того как навёл порядок, нарезал чеснок. Отломал пару кусков чёрного хлеба. Забавно, что здесь он продаётся мини-буханками. Длиной чуть больше ладони, а в ширину и высоту примерно с большой палец руки. Но он такой вкусный, что удивляешься: «А чего в России раньше не покупал»? Да я и тут себе, небольшую Россию придумал. Русская кухня есть, остальное пересоберём, это только вопрос времени. Хотя я даже не знаю, как я воспринимаю эту временную эмиграцию. То, что я тут делаю, похоже на устроение какого-то микро Brighton Beach. Хотя по сути это Gyimri Earthquake Zone, но кто я такой, чтобы раздавать названия.

На улице Максима Горького, на вокзальной площади, уже глубокая ночь. Я стою на балконе и рассматриваю звёздное небо. Ковш вверх ногами, совсем в другой части чёрного полотна. Я привык его видеть августовскими ночами в Тверской губернии, стоя на заборе и куря самокрутку. Но то, что объединяет эти два места, это гробовая тишина. Там, в деревне никому никуда не надо и тут тоже. Разве что полицейский патруль проедет мимо с вечно мерцающими проблесковыми маячками. Докурив, бросаю бычок в бутылку из-под «Karas». Так, а кости-то я не вынул.

Гюмрийские рассказы

Чемодан без ручки

Проснулся в обед с дикой головной болью. Такое ощущение, что вся кровь моего тела залилась мне в голову и вот-вот разорвёт все сосуды, оплетающие мой несчастный мозг. Сев на краю кровати, как лягушка с сигаретой из мема, я взял в руки телефон и начал раскидывать влево назойливые уведомления: "Пропущенный вызов(8)", уведомления из трёх чатов в телеге и двух из воцапа, пара СМС. Мне не нужно читать их или перезванивать, я и так знаю, что главред "Армянского вестника" и его прихлебатели готовы меня карать. Может я хотел бы работать во «французском» с безумным Дель Торо, ругаться с Сейду и жаловаться на неё Мюррею. Суинтон просто меня пугала бы своим ангельским животным ужасом. Я бы писал в паре с Броуди и мы не ходили бы в офис, работали бы в горах, может даже