Алексей Полещук - МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1961. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов Страница 119

Что стоило ему вызвать сюда свою команду и забросать вражескую подлодку гранатами, обстрелять из автоматов, наконец ринуться на абордаж, — полузабытая форма морского боя?

Но тогда уж не уйти из шхер. Атаковать подлодку означало погибнуть вместе с ней, пожертвовать собой и своими людьми.

Если бы Усов знал об этой подлодке все, что впоследствии удалось узнать о ней, возможно, он так и сделал бы.

Сейчас взял верх здоровый инстинкт самосохранения.

Это потом будет Усов клясть себя, горько жалеть, что не пожертвовал собой, не обрушил ливень гранат на проклятую подлодку. В настоящее время Усов целиком поглощен разведкой, даже не очень анализирует услышанное, весь как бы превратился в одно большое, чутко настороженное ухо.

Ему почудилось слово: «голод».

Один из собеседников сказал, подавляя зевок.

— Он тоже служит по департаменту голода?

— Есть разве такой департамент?

— О, это шутливое название. Господин обергруппенфюрер любит пошутить.

— Со мной он шутит плохие шутки, — с неожиданно прорвавшимся раздражением лязгнул голос. — Сейчас пять двадцать две. Я жду уже двадцать две минуты!

Опять молчание.

Из слоев тумана, булькающего, струящегося, невнятно бормочущего, выскочили. как пузырьки, два слова: «Заинтересован… Дюпон»… Но Усов не мог бы поручиться за то, что это действительно «заинтересован» и «Дюпон». Возможно, он ослышался.

Он напряг слух, подполз к самому краю обрывистого берега, но ему помешали.

Сзади кто-то осторожно тронул его за плечо.

— Это я, Дронин, — услышал он шепот над ухом. — Боцман прислал. Не будет ли приказаний? Светает.

И впрямь — уже светало.

— Светает! — лязгнуло из тумана. — Пять тридцать! Этот обергруппенфюрер не хочет считаться с инструкцией.

— Да, он запаздывает.

— Безбожно запаздывает. О чем он думает? Я всплываю только ночью — даже здесь, в шхерах. Он должен был бы знать это.

Второй голос сказал что-то насчет глубин.

— Конечно, — раздраженно подтвердил первый. — В четырех местах нам придется всплывать и идти на виду у всех шхерных ротозеев. Кроме того, есть русская авиация.

Один из собеседников, вероятно, польстил другому, потому что там, в тумане, раздался самодовольный смешок.

Потом Усову почудились слова: «Летучий голландец» и «река крови».

— Река крови, — сказали из тумана, — за ним, за его винтами… «Летучий голландец»… стоит трех танковых армий.

Несколько неразборчивых слов и ответ:

— Так сказал фюрер… Подлодка для особых поручений… Где «Летучий голландец», там война получает новый толчок…

Усов и Дронин обменялись быстрыми репликами:

— Моторы?

— В порядке.

— Подлодка мешает, понял? Боцману передай: она уйдет, мы за ней.

В шхерах было уже совсем светло. Усов внимательно рассматривал покачивающуюся посреди протоки большую подлодку типа рейдер, но с некоторыми особенностями силуэта. Так, козырек ее боевой рубки резко выдавался вперед, а на носовом барбете не было орудия.

— Вот он! — сказал один из людей, стоявших на палубе. — Наконец-то!

Стуча движком, между берегом и подлодкой прошла моторка. Из нее, вероятно, прыгнул на подлодку человек, потому что в тумане сказали:

— Осторожнее! Здесь трап.

Потом ворчливый голос произнес:

— Я ждал тридцать минут! Это непозволительный риск. Вас предупреждали об особой секретности моей подлодки?

Неразборчивые оправдания.

До Усова донеслись обрывки фраз:

— Очень сожалею… Русские бомбили Хамину…

— Я тоже сожалею… Впервые «Летучий голландец» уходит не ночью, а на рассвете… Может грозить серьезными неприятностями…

Осторожно раздвигая воду форштевнем, подлодка стала отходить от берега. Она огибала остров.

Усов сломя голову кинулся к своему катеру. Нельзя терять ни минуты!..

Только сейчас он вспомнил, что створные знаки на противоположном берегу раздвинуты.

Устроенная им ловушка поджидает добычу.

Все понеслось в головокружительном пенном вихре. События сменялись с такой быстротой, что лишь потом с трудом удалось восстановить их последовательность.

Кто-то из матросов, кажется, Чачко, объявил, что слышал оглушительный скрежет металла, трущегося о камни. Это сомнительно, хотя Чачко и ссылался на свой профессионально изощренный слух радиста.

Когда подлодка с разгона выскочила на камни, команда катера заводила моторы и ничего другого слышать, конечно, не могла.

Невероятно и то, что юнга Ластиков видел, как подлодка ложится на гибельный курс.

Усов начал разворачиваться на плесе уже тогда, когда «Летучий голландец» бился в каменной ловушке.

На это страшно было смотреть. Было в подлодке что-то змеиное. Казалось, вот-вот начнет она извиваться в судорогах. Темно-серая и узкая-узкая, она дергалась на подводной гряде, пытаясь сорвать киль. Яростно вертелись ее гребные винты, клубя и пеня воду.

Да, человек с лязгающим голосом будто напророчил себе. Все шхерные ротозеи сбежались смотреть на это удивительное зрелище. Сколько же людей укрывалось здесь, оберегая тайну, даже не зная, что это за тайна!

И вот она, тайна, перед ними!

Эх, налетели бы сейчас наши самолеты! Доконали бы подводную лодку, а заодно выжгли бы и все это змеиное гнездо!

Но Усов не мог вызвать самолеты — рация не работала. И надо было спешить, спешить! Пяткам было уже горячо в шхерах.

Он правильно рассчитал — под шумок легче уйти. В смятении и неразберихе береговые артиллеристы не поняли, кто пронесся мимо них. Трудно было вообще понять, что это такое: с развевающимися по ветру длинными полосами брезента и с Охапкой валежника, прикрывавшей турель пулемета!

Да и все внимание привлечено было сейчас к тому, что творится на середине протоки — у подводной каменной гряды. На помощь к подлодке со всех сторон мчались катера, буксиры, моторки. Надрывно выли сирены.

Усов вильнул в сторону, промчался по лесистому коридору, еще раз повернул — уже на выход из шхер.

С берега дали по нему неуверенную пулеметную очередь. Усов не ответил. Строго-настрого приказал на выстрелы не отвечать.

Молчаливой серой тенью неслось непонятное суденышко, не отстреливаясь и как будто даже не пытаясь укрыться за гранитными скалами.

И это тоже было умно. Это тоже сбивало с толку.

Странный катер, чуть не до киля закутанный в брезент, стремглав выскочил из шхер.

Матросы шумно переводили дыхание, удивленно Переглядывались: неужто же целы? Неужели и на этот раз гвардии лейтенант увел их от почти неминуемой гибели?