Игорь Акимушкин - КУДА? и КАК? Страница 50

Но однажды видели, как монархи без всякого, казалось бы, смысла изменили направление. И сделали это дважды на протяжении нескольких сот метров. Растянувшись цепочкой, они летели на юг вдоль одного из заливов озера Онтарио. Вдруг резко повернули на восток, пролетели так с полкилометра и опять легли курсом на юг.

В течение всего дня монархи, летевшие с севера, повторяли этот двойной поворот со стереотипной точностью.

Зачем он был нужен? И как угадывали они, где следует свернуть?

Мы не знаем этого, не знаем и того, какими указателями: солнечными, магнитными или иными еще неведомыми нам — руководствуются бабочки, когда путешествуют по планете.

Течение не ветер, но тоже сносит

Некоторые рыбы на картины зримого мира, мелькающие за роговицей их глаз, реагируют подобно саранче, с той только разницей, что, когда течение их сносит и все предметы ближайших окрестностей быстро убегают назад, стараются плыть не по течению, а против него.

Это хорошо демонстрирует следующий опыт с колюшкой, маленькой рыбкой, обитающей почти всюду в наших реках. В лабораториях ее подвергали множеству всевозможных экспериментов.

Колюшка в стеклянной банке на вертящемся столике, если крутить его не очень быстро, всегда плывет в противоположную вращению сторону — плывет как бы вдогонку за убегающими назад предметами. Если же накроем банку непрозрачным колпаком, а потом раскрутим его вместе с банкой, колюшка никак на это не прореагирует: никуда не будет стремиться. Плавает бесцельно во всех направлениях, потому что и не чувствует, наверное, что банка крутится.

Теперь банку окружим широкой бумажной лентой с вертикальными полосами на внутренней ее стороне. Лента такой же высоты, как и банка, и колюшка ничего, кроме полос на бумаге, не видит вокруг. Станем поворачивать ленту вокруг банки, а колюшка поплывет за полосами: куда вертится лента, туда будет стремиться и она. Лента крутится против часовой стрелки — и рыба в банке тоже. По часовой стрелке станем поворачивать расписной экран — и колюшка, как заведенная, начнет кругами плавать за ним.

Что все это значит? А очевидно, то, что колюшка не ощущает движения воды непосредственно (как и человек не замечает вращения земли, вертясь вместе с ней). Но, стараясь по возможности всегда держаться против течения, чтобы речные воды не уносили ее далеко вниз, к устью своему, узнает о самом сносе, о том, куда вода течет, по «движению» неподвижных предметов в реке, как и саранча в такой же ситуации. Когда все вокруг, что не плавает в воде: и водоросли, и камни на дне, и берега — убегает назад, значит, вода течет вперед, то есть в обратную сторону. Чтобы от дома далеко не умчаться, надо плыть туда, куда предметы бегут.

Не ясно, развит ли подобный же инстинкт и у морских рыб или только у речных, которые постоянно должны противодействовать течению, чтобы не забить устья рек своими телами. Во всяком случае, некоторая зависимость от течений замечена и в поведении морских рыб. Тут, в море, во многих случаях действует, по-видимому, одно общее правило: размножаться рыбы идут против течения, а обратно, на зимние квартиры или места нагула, — по течению, которое сносит туда же их икру и мальков.

Европейские косяки тунцов в конце лета уходят нереститься из Северного моря на юг — в Восточную Атлантику и Средиземное море (плывут против Гольфстрима). Отметав здесь в апреле — мае икру, вновь за струями теплого течения продвигаются на север: там пищи больше.

Так же поступают и многие другие рыбы, а опыты с камбалой, проведенные в Шотландии, это правило проиллюстрировали особенно наглядно.

Камбала, обитающая у Восточной Шотландии, метать икру плывет на север против течения, которое движется здесь на юг. Другие косяки этой рыбы, промышляющие у Шетландских островов, когда придет пора размножаться, тоже путешествуют на север и тоже против течения, циркулирующего по часовой стрелке вокруг островов. Когда восточношотландскую камбалу, поймав ее по дороге к нерестилищам, завезли на Шетландские острова и выпустили здесь (пометив, конечно), она не поплыла назад к родным берегам, куда южное течение ее относило, а устремилась вместе с местной камбалой против него — на север.

На некоторых морских путях большие течения, из века в век бегущие одной дорогой, могут служить гидами для тех, кто не сидит на месте в океане. Предполагают, хотя это еще и не доказано, что даже речных угрей в их отважном трансатлантическом рейде ведут к невидимым берегам Саргассова моря тоже течения.

Личинок угрей обратно к берегам Европы несет Гольфстрим. Сами они, по-видимому, и не прилагают больших усилий, чтобы переплыть океан. Но как взрослые угри за тысячи верст от Европы находят Саргассово море? Возможно, думают некоторые исследователи, их тоже переносит через океан течение. Угрям нужно лишь, повинуясь инстинкту, выйти осенью из рек в океан да спуститься поглубже — метров так на восемьсот, а там сама вода их понесет. Ведь под Гольфстримом — океанологам это теперь хорошо известно, — но в обратном направлении течет мощная река: компенсирующее Гольфстрим противотечение. Всех отдавшихся ему оно принесет прямехонько в Саргассово море.

Гипотеза эта очень привлекательна своей простотой, однако едва ли она все объясняет. Конечно, глубинное противотечение облегчает задачу, поставленную природой перед угрями. Но наблюдения показали, что они и без него «знают», куда плыть. Ведь прежде чем добраться до этого противотечения, угрям, обитающим, например, в реках нашей Прибалтики, нужно пройти очень сложным маршрутом два моря и много проливов. Серебристых, то есть отправившихся уже в путешествие, угрей поймали как-то у берегов Швеции и выпустили на сыром лугу. Они, извиваясь, поползли все в одну сторону. Их повернули обратно, но рыбы упорно держались своего первого направления: снова и снова разворачивались, как только люди их отпускали. Самое замечательное, что курс, избранный ими, совсем не совпадал с тем, каким они плыли в море: сейчас угри ползли на юг — к морю! Добравшись до него, поплыли бы на запад. Значит, нет у них врожденного чувства направления. Или действует оно только в воде? На суше другие срабатывают инстинкты — скорее назад, кратчайшей дорогой в море!

Наука еще бессильна удовлетворительно объяснить, какие указатели физического мира направляют речных угрей к цели их фантастического рейда. Загадка остается пока загадкой.

Дети солнца

Опять Мнемозина

юди уже давно близко знакомы с пчёлами. Еще троглодиты скрашивали несладкую жизнь свою мёдом диких пчел. Но многие тайны этих удивительных насекомых не были нам ведомы до самых последних дней.