Товарищ Н Релокант - Борис Рябов Страница 8

только одному. Семена я попросил подавать мне ключи, если это будет необходимо. Там такие места есть неудобные, что просто кошмар. Сняв первый кожух, я осмотрел ось – все нормально. Ко второму подлез, смотрю, а он вместо четырех, на двух болтах всего держится. И видно, что его недавно откручивали. Болты всего на половину вкручены и прям чистые с верху. Семена спрашиваю:

– Недавно что-то делали здесь?

– Нет.

Выкрутив болты рукой и сняв кожух, я обомлел. На ось проволокой был примотан ключ, который видимо они и потеряли. Тут и стало понятно от куда лязг: ось крутила привязанный к ней ключ, который бил по кожуху. Сняв ключ, я подал его Семену:

– Этот ключ искали?

Он обрадовался:

– Ага, – говорит, – Нашлась пропажа!

Судя по его реакции, я подумал, что он в этом саботаже не участвовал. Говорить ему, что ключ был примотан к оси, я не стал. В общем, пришлось там все до конца просмотреть на предмет еще каких-нибудь диверсий. Часа три, наверное, проползал. Вылез, еще сам котел осмотрел и всю машину целиком. На котле нашел специально заклиненные предохранительные клапана, что могло привести к большому взрыву.

Один раз к нам такой пароход притащили на буксире, английский. Так у него всю носовую часть от взрыва котла так разворотило, что палубы верхней вообще не было. Как он не затонул непонятно.

Семен оказался хорошим помощником. Все, о чем я его просил, делал быстро, а пока я молчал, он рассказывал мне разные забавные истории. В большинстве из них он был не трезв, и почти всегда с ним случалась какая-то ерунда.

Как только мной все было устранено, мы сделали удачный пробный пуск. Через минуты десять к нам зашел капитан Дегтярев.

– Ну, что у вас тут Михаил? – бодро спросил капитан.

Сначала я хотел рассказать про ключ, примотанный к оси. Потом думаю, Семену, наверное, знать этого не нужно, поэтому попросил его принести воды. Как только Семен вышел из отсека, поведал капитану и про ключ, и про клапаны, и к чему это все могло привести… Он стоял неподвижно, только багровел и тихо шипел ругательства. Снимал и одевал фуражку раза два, приглаживая волосы, которые, наверное, вставали дыбом от моего рассказа.

Потом он сел на ящик, посмотрел на меня и почти прошептал:

– Вот вам Михаил и фронтовые друзья. Кислицын, гнида! Я так понимаю захотел сойти. Вот и устроил тут цирк… Мы же не должны были сюда заходить. Мы же уже были готовы, стояли на рейде, с «Живым» на буксире, ждали команды. Я многое могу понять. Но вот зачем он клапана заклинил, зачем, а…? – упоминая клапана, цвет лица у него менялся с багрового на бледный.

Он даже тряхнул головой, будто попытался прийти в себя. И уже не мне сказал, повесив голову, а тихо подытожил все самим собой произнесенное:

– Ужас.

Посидев пару минут, капитан встал и поправил форму:

– Если Михаил у вас все готово? То я иду на палубу. Даю команду на погрузку людей и идем на рейд к «Живому». Цепляем его на буксир… Сейчас я вам пришлю ещё одного человека. Он будет смотреть затем, чтобы в ваше отсутствие, никто и ничего здесь не трогал. И даже Семен.

При выходе из отсека он обернулся:

– Сколько человек сможет выдержать этот буксир?

– Без хорошего, – ответил я, – Человек семьсот.

Капитан, молча, двинул нижней челюстью вправо, три раза стукнул зубами и удалился.

Глава 3

Через несколько минуту после того, как капитан вышел, в отсек зашёл Семен с широкоплечим человеком в морской форме. На вид ему было лет сорок. Слева не щеке у него был свежий шрам. Он посмотрел на меня таким взглядом, что я понял, что шутить с ним не стоит. Знаков отличия на форме у него никаких не было.

– Знакомьтесь, это Павел Николаевич, Мичман «Живого», – представил мне своего спутника Семен.

В руках он держал большой бутыль с водой:

– Воды нам набрал чистой. Путь-то не близкий.

Я не обратил тогда внимание на его слова. Мичман вообще был не многословен. Мы пожали с ним друг другу руки, и он молча уселся на матрас, который был расстелен на стоящих вдоль борта ящиках с песком.

Из рубки поступила команда:

– Запустить двигатель.

Как только мы его запустили, раздался голос Петра Васильевича, прокричавшего в рупор:

– Начать погрузку!

После его команды за бортом начало происходить что-то неистовое. Толпа взревела. Топот ног по трапам раздался, как гром. Я даже замер от страха. Многотонный корабль качнулся. Люди пытались попасть на него любым способом: прыгали на поручни с пристани, лезли по швартовым канатам. Это было ясно по крикам команды:

– Куда лезешь? Придавит, идиот.

– Если это будет так продолжаться, я всех высажу…

– Руби!

Раздались выстрелы. От выстрелов с палубы в отсеке вздрогнул только я.

Семён продолжал, как ни в чем не бывало закидывать уголь. Мичман, сидя на матрасе, забивал трубку табаком.

Погрузились мы быстро. Я не слышал, команды отдать швартовый. Слышал только, как упал в воду трап с людьми на нем. Толпа ухнула. После чего из рубки поступила команда:

– Малый назад.

Я переключил рычаги. Шум машины и вращающихся лопастей, потихонечку начал заглушать гул толпы.

– Слава богу, – вдруг сказал мичман, достав из кармана спички.

Глава 4

До эсминца мы дошли быстро, минут за двадцать. После того, как мы взяли его на буксир, за мной в отсек пришел Петр Васильевич. Он был в хорошем настроении.

– Ну что Михаил, идемте, явите нам чудо!

Взяв инструменты, я пошел за ним. Выйдя на палубу, я ахнул о увиденного. Люди на «Херсонесе» и эсминце, стояли так плотно, как кильки в банке. Мы пробирались на «Живой» как за билетом в полном трамвае.

Я шел за капитаном. Он как грузчик на рынке, постоянно прикрикивал:

– Дорогу. Дорогу.

Все перед нами расступались как могли, иногда падая, споткнувшись друг о друга, как домино.

Перебравшись на «Живой», мы сразу проследовали в машинное отделение. На в ходе в него нас встречали четыре матроса. Они поздоровались с нами.

– Это ваша помощь, которую вы просили, – указав на них мне, сказал Капитан.

– Спасибо, – поблагодарил я его и прошел в отсек.

К сожалению, сразу было видно, что «Живой» был больше мертв, чем жив. В большинстве узлов смазка отсутствовала. У обеих его машин были перегретые котлы, так происходило из-за не достаточного уровня воды в них. Метал, терял свои свойства, становился