Фортуна Флетчера - Джон Дрейк Страница 55

— Хм, — сказала она, — это ты. Входи.

Я вскарабкался внутрь и сел. Внутри смотреть было особо не на что, только голая парусина, старый фонарь и несколько свертков. Кусок старого паруса был сложен, чтобы сделать пол в этом маленьком пространстве над всяким хламом немного мягче.

— Что это? — спросила она, указывая на сверток, который я принес с собой.

Это была бутылка грога и немного еды: галеты, сыр и солонина. Что ж, такие события нужно отмечать, не так ли? И я не видел, чтобы она садилась ужинать, так что подумал, она может быть голодна. Я развязал сверток.

И я был прав. Она была голодна. Она взяла то, что я принес, и принялась за еду без единого слова. Но странно было то, как она ела: аккуратно, как знатная дама, с прямой спиной и поджатыми под себя коленями. Она даже достала маленький серебряный ножичек, чтобы нарезать сыр, и кусочек ткани, чтобы вытереть рот.

Я с изумлением смотрел на нее, наслаждаясь трепетом от того, что нахожусь здесь с ней, один, в этом тайном месте. На ней были мужская рубашка и бриджи, подогнанные по ее размеру, и я был очарован ее большими темными глазами и короткими волосами, оставлявшими ее затылок гладким и обнаженным. Никто из нас не проронил ни слова, пока она не закончила есть.

— Я была голодна, — сказала она с каменным лицом. — Дай мне это. — Она указала на бутылку грога. Я передал ее, и она вытащила пробку и налила немного в маленькую чашку. Я смотрел, как пульсирует ее белое горло, когда она пила. — А! — сказала она. Она вытерла рот, сложила свой клочок льна и оглядела меня, как хозяин, нанимающий нового работника.

Холодность этого меня раздражала. Совсем не за этим я сюда пришел.

— Ну? — спросил я. — Что тебе от меня нужно?

— Слушай, Джейкоб Флетчер, — сказала она, — я не выбирала эту жизнь, но я осталась с Мэттью О'Флаэрти, потому что он мне нравился. А теперь его нет. Но я не достанусь каждому пьяному скоту, которому взбредет в голову.

Ее рука метнулась вниз и подняла что-то, что блеснуло железом и латунью в свете фонаря. Это был карманный пистолет, короткий и с тяжелым стволом. Она нацелила его прямо мне в голову.

— Ты понял?

— Да, — ответил я. До меня дошло. Она выглядела вполне способной нажать на курок.

— Так вот, — сказала она, — ты молод, но похож на мужчину. Ты можешь быть моим мужчиной?

— Да.

— И как же ты это сделаешь?

— Сверну шею любому, кто к тебе сунется. Это я могу.

— Я знаю, — сказала она, — поэтому я тебя и выбрала. А теперь — по рукам.

Она опустила пистолет и протянула мне руку. Меня это не слишком обрадовало. Полли Гримшоу отдавалась делу всем сердцем. Она хихикала, вздыхала и заставляла тебя чувствовать себя на седьмом небе.

Так что же делал этот серьезный маленький эльф, с ее долгими взглядами и рукопожатиями, как у ланкаширского купца, заключающего сделку на шерсть? Я уже почти решил оставить ее с ее горем и вернуться к своим товарищам, где, по крайней мере, меня окружали улыбающиеся лица.

А потом я передумал. Без пистолета она выглядела такой крошечной и покинутой, и я подумал о ее погибшем возлюбленном, растерзанном у нее на глазах, и я подумал о том, каково это — быть одинокой женщиной среди сотен мужчин. Смесь жалости и нежности поднялась изнутри, и вместо того, чтобы пожать ее руку, я осторожно взял ее в обе свои и склонил голову, чтобы поцеловать. Она этого не ожидала, и когда я поднял глаза, я увидел, как ее лицо впервые смягчилось. Она выглядела одновременно грустной и счастливой.

— А теперь я должна быть твоей женщиной, — сказала она, и мой бушприт встал, как морпех на параде, когда она вытащила рубашку из штанов и стянула ее через голову. Затем она встала, расстегнула ремень и сбросила и штаны. Она была стройной и мускулистой, как атлет, и ее белая кожа сияла в свете, а маленькая грудь выступала вперед, словно носовая фигура корабля.

Я вздохнул и потянулся к ней.

— Нет, — сказала она, — ты слишком большой. Будешь делать, как я говорю.

И, будь я проклят, она настояла на своем! Ее стиль не был тем безумным баловством, которым я наслаждался с Полли Гримшоу, а скорее неким медленным, восточным действом, которое едва не убило меня от нетерпения. Во-первых, она заставила меня раздеться и лечь, чтобы она могла взобраться на меня в свое время. (Вот что бывает, когда весишь шестнадцать стоунов, женщины заставляли меня делать это всю мою жизнь.) Но, клянусь Георгом, как только она оказалась в седле и вцепилась в меня, она начала вытворять своими внутренними мышцами такое, что я взорвался, как мортира! После этого мы немного поговорили, выпили еще грога и пошли на второй круг.

Позже, когда мы тихо лежали вместе, мне в голову пришла мысль.

— Если бы ты не выбрала меня, — сказал я, — кто бы это был… Билли Мейсон?

Она усмехнулась.

— Этот уродливый громила? Никогда! Не тогда, когда королевский офицер ждет своего шанса.

— Что? — спросил я. — Я не думал, что офицеры… то есть я не думал…

Она закончила за меня:

— Ты не думал, что офицеры связываются с простыми шлюхами? — Она рассмеялась смехом, в котором не было ничего смешного. — Что ж, этот связался бы — если бы я ему позволила! Он крутился вокруг меня, еще когда Мэттью не остыл!

Я был озадачен.

— Тогда почему ты не пошла к нему? — спросил я. — Кто он?

— Это тот, к кому половина девок в Портсмуте не подойдет ни за какие деньги. Он изрезал одну из моих подруг кнутом. И говорят, он однажды убил девушку, и все замяли деньгами. Он опасен, хотя по нему и не скажешь.

— Кто он? — спросил я. — Скажи мне!

— Ваш первый лейтенант, мистер Уильямс.

— Что? — переспросил я. — Мистер Уильямс?

— Да, тот самый красавчик.

— Нет! Он лучший человек на корабле.

— Неужели? — цинично сказала она. — Тогда не хочешь ли ты узнать, что