Константин Нормаер - Хранитель историй (СИ) Страница 46

Вновь согласие.

— Тогда, скажи, какого исхода ты ождал?

Тяжело вздохнув, Лиджебай не ответил. Опустив голову, он просто заплакал.

Прижав руки к груди, Клер, наверное, впервые в жизни искренне жалела отца. Жестокий и властный, он предстал перед ней в истинном обличии. Спрятавшись за маской надменности, он всю жизнь оглядывался, боясь собственной тени. Но роковая ошибка оказалась сильнее его бесчисленных способов защиты.

Видимо, страх уже давно загнал его в угол. Погубив жену постоянными нравоучениями и подозрениями, Лиджебай вырастил детей, сделав из них изгоев, которые как не старались, а не смогли стать такими как все. Их мир навсегда остался за гранью привычного, обратившись той самой тенью, что пугала их грозного родителя.

Улыбка гостя вышла слишком зубастой:

— Подними книгу и никогда не смей бросать ее. Слышишь?

Голос прозвучал твердо, не принимая никаких оправданий или отговорок.

— Забери, прошу, забери ее, — прошептала безвольная кукла.

Сквидли покачал головой:

— Ни в коем случае. Твоя судьба, есть твоя судьба. И не перекладывай ее на плечи других.

— Но…

— Впрочем, ты прав. Слишком многие стали печальными образами этой истории. Только виноват в этом ты и никто другой!

Лиджебай не отреагировал на слова кукловода. Лишь покосился на раскрытую книгу в кожаной обложке с красной тесьмой.

— Забери ее. Заклинаю.

— Нет, — глаза Сквидли сверкнули алым. Клер отчетливо различила в них вспыхнувшее пламя, отчего кровь застыла в жилах.

Короткое слово стало для Лиджебая хуже смертельного приговора. Повесив голову, он не проронил ни звука, понимая — их разговор окончен.

Развернувшись, гость направился к двери, победно бросив через плечо:

— И запомни, делай свое дело хорошо и без перерыва. Иного я не требую.

Сердце обожгло огнем. Клер стояла не в силах справиться с вихрем эмоций. Она молила всех мыслимых и немыслимых святых, чтобы этот кошмар поскорее закончился.

Короткий поворот головы: и Сквидли посмотрел в ее сторону, подав очевидный знак — весело подмигнув. Движение было таким стремительным, что позже Клер удалось убедить себя, что он не мог проникнуть в ее сон.

Кабинет затрещал и разошелся по швам, будто ветхая одежда, в которой больше не было необходимости. Мебель, стены, потолок — все вокруг сжалось в рваные лоскуты, закружившиеся осенними листьями. И на мрачном фоне водоворота, существовало лишь две недвижимые фигуры: отец и дочь. Клер взирала на убитого отчаяньем родителя, едва сдерживая слезы. И в последний миг, Лиджебай поднял взгляд и, сощурившись, вгляделся в серую занавесь. Девушка не уставала удивляться творившемуся безумию. Их глаза встретились. Короткий миг Лиджебай всхлипывая, бессвязно говорил, не сводя глаз с дочери. Ему она казалась мимолетным видением, посетившим его больное сознание. Клер коротко кивала в ответ не в силах разобрать ни слова. А потом все- таки решилась и закричала во все горло. Фраза прощения повторилась эхом и исчезла среди обрывков кабинета. И кошмар окончательно растворился, оставив девушку одну, в полной темноте.

Третий кошмар пришел в святую обитель Терси ли Джейскоба под самое утро. Избавившись от странного сна, Рик долго сидел на кровати, рассматривая черную метку на руке. Пульсируя, словно вена, она откликалась на мысленные просьбы: то слегка уменьшаясь, то увеличиваясь прямо на глазах. Сменив повязку, юноша впервые отметил, что страх наполнился необьяснимой тревогой. Теперь он чувствовал неотъемлемую связь с капитаном — мертвецом, который явился к нему в эту полночь.

Когда усталость окончательно сковала Рика, он на секунду сомкнул очи. В следующую минуту вновь очутился в собственном доме. В свете чадящих ламп и свеч, он был окружен тысячью отцовских книг, которые покорно стояли на высоких полках, дожидаясь своего хозяина.

— Рик, зайди, — раздался из глубины дома голос мистера Лиджебая.

Дернувшись, юноша не сразу поверил собственным ушам.

— Скорее Рик. Или ты забыл мое наставление — я не должен произносить одно и то же дважды, — терпеливо повторил отец.

Не успев осознать, что вновь провалился в сон, Рик не посмел ослушаться. Осторожно постучав в дверь, он дождался приглашения — как гласило правило — и зашел в кабинет.

Отец привычно сидел за столом, уставившись в чистые листы книги в кожаном переплете. Из‑под обложки приветливо выглядывала красная тесьма.

— Слишком долго, сынок, — произнес мистер Лиджебая, переведя взгляд на карманные часы.

Покорно кивнув, Рик встал в самом центре кабинета. Так гласило правило номер семьдесят три и три четверти.

— Как успехи? — спросил отец, убрав часы в карман.

— Не то что бы очень, — ответил сын.

Принявшись за перья, отец стал точить их туповатые концы. Рик отметил, что родитель ни разу не посмотрел на него, словно не замечая присутствия сына.

— Мои загадки оказались не слишком сложными для тебя, не так ли?

Первое перо было готово — отец аккуратно отложил его в сторону.

— Я запутался, — честно ответил Рик.

Лиджебай понимающе кивнул:

— Моя смерть …с нее все началось. Я не успел оставить достаточно подсказок. обстоятельства оказались выше меня.

Грудь сжалась в тревожном волнении. Юноша взирал на отца, будто на черную метку, природу которой не мог объяснить и ужасно страшился этой неизвестности. Перед ним действительно был его собственный отец, умерший год назад. Мертвец вернувшийся с того света, чтобы направить отрока на пусть истины и уберечь от свалившихся на его голову невзгод.

— Ваш дневник… книга. Та, что лежит перед вами. Она ценна для вас?

Отец кивнул.

— Я не должен отдавать ее мистеру Сквидли?

— Пока не наступит время, — ответил мертвец.

Рик кивнул, совершенно не представляя как это осуществить.

— Клер сказала, он убил ее хозяина, мистера Бишепа. Он опасный человек?

— В достаточной степени, — согласился Лиджебай. — Но если ты в точности выполнишь мои слова, он вас больше не потревожит. Ты меня понял?

— Да.

— Правило тридцать шесть и половина, — напомнил отец.

Рик вновь кивнул. Он прекрасно помнил его. Мистер Лиджебай прибегал к нему достаточно часто, когда давал сыну весьма ответственные поручения. Единожды произнеся задания, он просил Рика повторить их и если тот что‑то забывал, никогда не напоминал вновь.

Второе и третье перо легли рядом с первым.

— Завтра днем ты должен вернуться в наш дом. Не забудь захватить книгу, зайти в мой кабинет и, взяв чернила, написать… продолжить мои слова…