Ирина Свенцицкая - История Древнего мира, том 2 Страница 80

Осуществление эдикта было поручено Эзре из рода иерусалимских первосвященников. Эзра был фанатичным и нетерпимым сторонником строжайшей самоизоляции общины и добился принятия решения о расторжении смешанных браков между общинниками и лицами, не принадлежавшими к общине. Это решение породило острые противоречия в самой общипе и усилило напряженность отношений между ней и пеха соседних провинций, которые опасались чрезмерного усиления верной Ахеменидам гражданско-храмовой общины, В 455 г. до н.э. образовалась враждебная палестинской общине коалиция, в которую входили Санваллат, наследственный пеха провинции Самария, «Тобия, слуга аммонитов», наследственный пеха провинции Аммон, и «аравитянин Гешем», по всей вероятности царь Кедара, полунезависимого арабского царства на окраине Палестины. Подобные конфликты между гражданско-храновыми общинами, с одной стороны, и сатрапами, пеха и династами — с другой, происходили и в других странах. В таких случаях Ахемениды нередко поддерживали гражданско-храмовые общины, как это имело место в Палестине, куда Артаксеркс I направил некоего Нехемию.

Потомок знатного иерусалимского нежреческого рода и «виночерпий» царя, гибкий и энергичный государственный деятель, Нехемия вполне соответствовал возложенной на него задаче. Он прибыл в Иерусалим в 445 г. до н.э. в качестве официально назначенного царем предводителя гражданско-храмовой общины в Иудее, которая в это время была выделена в самостоятельную провинцию йехуд, возглавляемую собственным пеха.

Перед угрозой вооруженного конфликта с враждебной коалицией Нехемия приступил к строительству оборонительной стены в Иерусалиме. Для обеспечения безопасности строителей стены, членов различных бет-аботов, Нехемия организовал отряды ополченцев из общинников, которые составляли ядро военной организации гражданско-храмовой общины. После завершения строительства стены Нехемия переселил в Иерусалим каждого десятого члена общины, и этот многолюдный (окало 15 тыс. жителей), хорошо укрепленный город с храмом Яхве стал центром общинного самоуправления. Аппарат самоуправления гражданско-храмовой общины состоял из пеха и должностных лиц, из коих одни были «главы» бет-аботов, другие — жрецы храма. В экстренных случаях созывалось собрание членов общины (кахал), например для решения острого вопроса о долгах.

Размах ростовщичества в общине привел к тому, что обедневшие общинники вынуждены были, как они говорили, «отдавать сыновей наших и дочерей наших в рабов... а поля наши и виноградники наши — у других» («Книга Нехемии»), т.е. в руках богатых семей бет-абота. Это могло стать опасным для окруженной врагами общины, и Нехемия прибег к древнему закону о периодической отмене долгов и возвращении имущества должника, прежде всего захваченных земель. Это мероприятие на время приостановило концентрацию земли и укрепило относительную сплоченность общины, отраженную в принятых установлениях. Эти установления, основанные на законах «Пятикнижия», требовали строгого соблюдения субботнего дня, обязательных приношений в храм (десятина, первинки и др.), обособления членов общины от окружавших народностей. Этим завершилось оформление палестинской гражданско-храмовой общины.

Социально-политический организм, основным стержнем которого был храм Яхве, должен был возглавляться жрецом Яхве. Так было принято в других гражданско-храмовых общинах, возглавляемых жрецами, например в Пессинунте, Зеле, Ольбе и других общинах Малой Азии; в конце V в. до н.э. это было введено и в палестинской общине, во главе которой встали иерусалимские первосвященники, а в IV в. до н.э., по всей вероятности, им были переданы полномочия пеха провинции Йехуд. На протяжении двух веков Ахемениды по большей части оказывали палестинской общипе поддержку, что не исключало существенных колебаний и перерывов в этой политике. Одновременно они сохранили и даже усилили свой контроль.

Таково было отношение персидских царей и ко многим другим гражданско-храмовым общинам. Хотя среди администрации (особенно в сатрапиях и провинциях) существовало мнение, что образование таких общин подрывает целостность державы, Ахемениды, по-видимому, все же склонялись к тому, чтобы считать их более надежной опорой своей власти, чем стремившихся к независимости сатрапов и дипастов. Рожденные всем ходом социально-экономического и политического развития, гражданско-храмовые общины были необходимым структурным элементом мировой державы и именно поэтому продолжали существовать в эллинистическое время.

Новые явления в культурной жизни Передней Азии VI—IV вв. до н. э.

Новые явления в культурной жизни ахеменидской Передней Азии были обусловлены всей совокупностью социально-экономического и политического развития, но особенно значительную роль сыграли четыре фактора: вхождение в состав мировой державы, наличие самоуправляющихся гражданско-храмовых общин, оживленные миграционные процессы, породившие небывалое этническое смешение, и активный синтез культуры во всех сферах жизни.

В предшествующие века основная часть носителей культуры — писцы и жрецы — была непосредственно связана с государственным сектором экономики. К VI — IV вв. до н.э. значительный отряд жрецов и иисцов вошел в состав гражданско-храмовых общин, выражая их интересы и чаяния. К этому времени среди носителей культуры увеличился удельный вес писцов, ие связанных ни с корпоративным жречеством, ни с государственной администрацией. Эти писцы были мепое консервативны, для них было характерно растущее осознание индивидуальности человека и его личной ответственности. Писцы были основными проводниками такого значительного явления культурной жизни VI — IV вв. до н.э., как превращение арамейского языка в официальный канцелярский язык мировой державы, на котором составлялись указы царей, деловые документы (например, наемников в Элефантине) и т.п. В некоторых странах арамейский язык стал разговорным языком, соперничая с местными языками и иногда, как во всей сатрапии Заречья и в Вавилонии, постепенно вытесняя их. Это нередко вызывало активное противодействие, например в палестинской общине, где подчеркнуто заботились о чистоте древнееврейского языка, или в Вавилонии, где в автономных гражданско-храмовых общинах продолжали читать и переписывать произведения на аккадском языке. В языковой сфере проявились две тенденции: универсалистская — тяготение к всеобщности и партикуляристская — стремление к обособленности и замкнутости. Эти две тенденции пронизывали всю культуру ахеменидской Передней Азии, проявляясь особенно отчетливо в религии.