Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений - Константин Константинович Абаза Страница 71

пленников и награбленное добро, а турецкие паши велели снаряжать обоз, вьючить верблюдов. И те, и другие больше всего боялись растерять добычу и многих христианских пленников. Визирь собрал совет. Многие из пашей прямо стали требовать отступления, говоря, что им не одолеть поляков: войско у них храброе и свежее, а свое изнурено осадой, ненастьем, болезнями. И это была правда. Турки не могли выставить более 700 тысяч; надо же было оставить и в траншеях. Кара-Мустафа стоял на своем и говорил, что поляки хоть и храбры, но не стойки, что осада подходит к концу, и что ему самому лучше сложить свою голову здесь, чем получить от султана петлю. Между тем христианское войско приготовилось к бою. Поляки, под начальством Яблоновского, встали вправо от Каленберга, в лощинах и перелесках; баварцы, саксонцы и австрийцы, под общим начальством герцога Карла, расположились влево от горы, упираясь крылом в берег Дуная, а на самой горе – остальные немцы. Тут же находился и польский король, на своем буланом коне, одетый в черный шелковый контуш и опоясанный золотой цепью. Все поляки получили приказание обвязаться соломенными веревками, чтобы немцы не приняли их в суматохе за татар, так как те и другие сражались одинаковым обычаем. На рассвете 12 сентября 1683 года, в воскресенье, войска двинулись вперед. Левое крыло скоро сбило турок с передней высоты и тотчас же ее заняло, поджидая, пока вытянутся из гор центр и правое крыло, тогда только выступил из лагеря великий визирь, он выслал 10 тысяч конницы встретить поляков, а сам остановился недалеко от ставки. В 2 часа пополудни линия христианского войска сомкнулась в виде полумесяца. Турецкая конница стремительно ударила на гусар, опрокинула их, причем сам король едва не попал в плен. Четыре немецких батальона, выдвинутые из резерва, дали несколько залпов и удержали турок. Король взял два батальона с двумя оружиями и смело двинулся вперед; на правом крыле завязался упорный бой. В то же время герцог Карл успешно подвигался на левом крыле, выбивая турок и гоня их перед собой из одних окопов в другие. Он уже начал обходить правое турецкое крыло, и его авангард, готовый открыть сообщение с несчастным гарнизоном, приближался к Вене. Каждая минута была дорога; янычары лезли в открытый город и защитники могли их удержать только своей грудью. С трудом подвигался король и, наконец, заняв небольшую высоту, думал здесь остановиться и на сегодня закончить бой. Но тут, с высоты, ему представилось неожиданное зрелище: всеобщее и полное отступление турок.

Он сейчас же потребовал две гусарских хоругви и пустил их вперед под начальством своего брата. Лихо понеслись гусары, опустив копья и только мелькали их звериные шкуры да белый ореол хоругви, наполовину черный, наполовину желтый.

Сняв с себя крест древа животворящего, король благословил их и торжественно произнес «Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова! Смилуйся над твоим народом!» Турецкие всадники спасались бегством; вслед за гусарами двигался победоносно король, и некому было остановить его движение. Напрасно Кара-Мустафа пытался задержать толпы бегущих: его никто не слушал – ни крымский хан, ни подначальные паши. На турок напал такой страх, что всякий старался только удрать, а хан бежал раньше других. В 6 часов вечера король подошел к ставке визиря; герцог занял турецкий лагерь от Дуная. Такое поспешное бегство турок навело на мысль, что они устроили где-нибудь засаду, почему он и не позволил преследовать.

Иначе разгром был бы полный и союзники могли бы отнять награбленную добычу и, что еще важнее, – отбить десятки тысяч пленных христиан.

В лагере дымились котелки с пилавом, валялись вертела с бараньей ногой, стояли горшочки с рисом – все, как было, так и осталось. В ставке визиря король нашел на 2 миллиона разных драгоценностей, но денег не было. Велика была военная добыча христиан: им досталось 15 тысяч ставок, 160 пушек, огромные запасы снарядов и продовольствия, но дороже всего было – зеленое знамя Пророка, турки его развернули в конце боя, когда уже началось общее бегство, и эта святыня осталась без должной защиты. Панцирники зарубили знаменосца и подхватили знамя налету. Король послал его, как драгоценный подарок Святому отцу в Рим.

На другой день, утром, король и гетманы поехали в столицу слушать благодарственное молебствие Господу Богу. Главных ворот не успели отбить, а потому поляки проехали через калитку и потом пробирались по темным и узким проулкам при свете факелов. По пути раздавались радостные крики на немецком и латинском языках: «Да здравствует наш избавитель!» Вернувшись в лагерь, король отдал приказ передвинуться своему войску в другое место, верст за 10, в равнину Эберсдорфа. Здесь поляки ожидали приезда императора. Прежде чем ехать к Собескому, император Леопольд долго советовался с придворными, как ему встретить короля и как оказать ему почести. Император, как человек надменный, боялся чем-нибудь унизить свой высокий сан. На 4-й день после победы поляки выстроились длинным фронтом для встречи императора.

Как только он показался, Собеский выехал вперед. Уже их лошади сблизились на несколько шагов, уже король поднял свою руку, и только тогда император снял шляпу. Оба сошли с лошадей. Леопольд что-то сказал, но очень тихо, а король громко ответил: «Брат мой! Я рад, что мог оказать вам эту маленькую услугу». Затем подвел сына и прибавил: «Это – сын мой. Я воспитываю в нем защитника христианства». Император на это ничего не отвечал; чем очень оскорбил короля. Задетый за живое, Собеский сел на лошадь и сказал: «Я еду к войску. Гетманы покажут вам мои полки, если хотите их видеть». Только тогда Леопольд заметил, как сильно оскорбил своего избавителя. Все поляки, бывшие здесь, приняли близко к сердцу обиду, нанесенную их королю; они даже ему советовали уехать. Затем начался объезд. Хоругви всех полков низко склонялись перед императором, как того требовал обычай.

Торжественный въезд Яна Собеского в спасенную им Вену

Потом он пожелал видеть бой на пиках. Гетманы отобрали 24 лучших бойцов и, разделив их на две шеренги, поставили одну против другой, и подали сигнал: склонив пики к ушам лошадей, гусары взяли с места в карьер и полетели навстречу друг другу. В ту минуту, когда надо было вонзить пики, они ловко вскинули их наверх и остановили лошадей. Примерный бой вполне удался; император остался доволен, щедро наградив бойцов. Все сподвижники короля просили его, чтобы он вел войско домой; о том же писала и королева. Но король не считал войну оконченной.