Первая мировая война. История Великой войны, которая расколола мир и привела Европу к гибели - Джон Киган Страница 63

нейтральной полосы при смещении траншей ближе к вражеским позициям и постоянные рейды в расположение сил противника. Первые такие вылазки были совершены, по всей видимости, в ночь с 9 на 10 ноября в окрестностях Ипра солдатами 39-го гарвальского стрелкового полка индийского корпуса[328]. Стремительные набеги на вражеские позиции под покровом темноты являлись характерной особенностью боевых действий на индийской границе, и эти первые кровавые рейды свидетельствовали о внедрении военной практики диких племен в «цивилизованную» стратегию западных армий. Тем не менее данную тактику взяли на вооружение сначала англичане, а затем и немцы. Французы, несмотря на богатый опыт войны с местными племенами в Северной Африке, никогда не проявляли энтузиазма в отношении этих варварских рейдов и сопутствующей им резни. Они размещали гораздо больше полевой артиллерии в своих корпусных резервах и предпочитали защищать передовую линию обороны с помощью орудийного огня, для которого у них – после того, как зимой 1914/15 года была решена проблема нехватки боеприпасов, – имелось достаточно снарядов.

Эти три разных метода удержания позиций на Западном фронте вдоль установившейся в ноябре линии не были бы столь очевидны для наблюдателя, который осматривал фронт следующей весной с воздуха. Сверху все выглядело одинаковым – полоса изрытой земли с уничтоженной растительностью и разрушенными зданиями, шириной больше 5 километров. Позже, когда мощь артиллерии возросла, а локальные стычки пехоты создавали преимущество то одной, то другой стороне, зона разрушений неизбежно расширялась. А вот что практически не изменилось в последующие 27 месяцев, так это длина фронта и топография, которую повторяла линия противостояния. Армии противоборствующих сторон не могли сдвинуть эту линию вплоть до марта 1917 года, когда немцы намеренно отступили в центральном секторе Соммы и отошли на менее растянутые и лучше укрепленные, заранее подготовленные позиции в 30 километрах от передовой. До этого времени Западный фронт на протяжении многих месяцев сохранял неизменным почти каждый метр своей длины, образуя нечто вроде лежащей на боку буквы S протяженностью 750 километров – от Северного моря до границы со Швейцарией. Он начинался в бельгийском Ньивпорте, где медленные воды Изера текли к морю между закованными в бетон берегами, отстоящими друг от друга на 30 метров. Восточный берег удерживали немцы, а западный – французы: Жоффр до сих пор не мог заставить себя доверить этот важный участок бельгийцам, хотя они защищали собственную землю. Ниже комплекса шлюзов у Ньивпорта и позади него за бастионом прибрежных гостиниц, в котором артиллерийские дуэли 1914 года быстро проделали бреши, фронт проходил вдоль Изера на юг через абсолютно плоскую местность с полями сахарной свеклы и оросительными каналами, а над ними по дамбам шли дороги до самого Диксмёйде, где от фламандских холмов до моря местность была выше. После ноября 1914 года бо́льшая часть этой территории находилась под водой – затопление создало непроходимую преграду для германских войск, занимавших позиции в траншеях на восточной стороне.

За Диксмёйде линия фронта снова шла выше уровня моря к Ипру, делая неглубокую петлю – так называемый выступ, обозреваемый с ноября 1914 по октябрь 1918 года из немецких окопов на высотах Пасхендале и Гелювельта. В Средние века Ипр разбогател на торговле шерстью, а символами этого богатства стали великолепный раннеготический собор и поражающая воображение Палата суконщиков (Lakenhalle). К весне 1915 года оба этих памятника архитектуры были практически разрушены – вместе с бастионами XVII века и казармами XIX столетия в дальней части города, мимо которых, когда шли на юг по наиболее безопасному при обстрелах пути, промаршировали тысячи британских солдат. За Ипром местность повышалась в направлении «Фламандской Швейцарии» – Кеммеля, Касселя и Мон-де-Ка, где разместили свои штабы британские генералы, а подразделения, отведенные с передовой, отдыхали в городках Поперинге и Байеле. Особенно полюбился солдатам британских экспедиционных сил Поперинге («Поп», как они его называли) с двумя знаменитыми клубами – «Дом Тэлбота» и «Скиндлз». Первым управлял преподобный Табби Клейтон, утверждавший, что «Дом Тэлбота» – прибежище людей верующих, с благородными помыслами, которые были готовы забыть за дверями его клуба различия в званиях. Второй – «Скиндлз» – пользовался большим успехом у офицеров, предпочитавших вкусную еду и компанию женщин, не обремененных нормами строгой морали. «Скиндлз» канул в небытие, а «Дом Тэлбота» сохранился. В его часовне на чердаке, или «верхней комнате», и сегодня царит атмосфера крестьянской религиозности добровольцев, брошенных в пекло первой круномасштабной войны ХХ века…

К югу от Ипра местность давала немцам более ощутимые преимущества – это холмы у Обера и Месена, часто становившиеся целью атак англичан, и угольный бассейн вокруг Ланса, где отвалы породы и надшахтные здания обеспечивали выгодные позиции до тех пор, пока их не разрушали артиллерийским огнем. У Ла-Бассе линия фронта переходила на территорию Франции и поднималась к меловым грядам Артуа. Именно здесь древние инженеры-гидравлики в поисках водоносных слоев, залегавших глубоко под землей, пробурили артезианскую скважину – колодец Артуа, – и именно здесь природа позволила немцам построить самые мощные оборонительные позиции на всем Западном фронте. Меловой пояс тянулся на юг, на другой берег Соммы, в Шампань, но нигде больше солдатам и офицерам кайзера не удалось получить такого преимущества над противником, как в Вими, где на востоке пологий склон горного хребта неожиданно и резко обрывается к долине, в которой расположен город Дуэ, через каналы и Шельду связанный с важнейшими центрами департамента Нор и Бельгии. Из долины открывается путь к крупной, стратегически важной железнодорожной ветке, «длинной рокаде», соединяющей Лилль и Мец. Этот резкий перепад высот в районе Вими всеми силами стремились удержать немцы, и сие им удавалось, несмотря на повторявшиеся атаки союзников, – до легендарной атаки канадцев в 1917 году, сумевших взять рубеж, казавшийся неприступным.

За Вими линия фронта проходила немного восточнее Арраса – еще одной жемчужины средневековой архитектуры, от которой после войны остались лишь подвалы – в них во время артиллерийских обстрелов укрывались десятки тысяч солдат союзников. Нельзя не порадоваться тому, что Аррас был полностью восстановлен. Дальше фронт уходил к Сомме. Это некрасивая река, заболоченная и извилистая, но сельская местность вокруг нее – пологие зеленые холмы и впадины, напоминающие равнины Солсбери или Суссекса, – знакома английскому глазу и приятна ему. Британские солдаты хорошо изучили эти места, поскольку их участок фронта, по мере прихода подкреплений постепенно удлинявшийся на юг, почти достиг долины Соммы у Перонны, которая до самого конца войны стала границей французского сектора.

Часть линии фронта, оборонявшаяся французскими войсками, всегда была длиннее, даже после того как они уступили англичанам позиции к северу от Соммы. Южнее этой реки фронт шел по сельской местности, не такой открытой и более лесистой, чем на севере, до Нуайона на Уазе, всего в 90 километрах от Парижа. Почти всю войну в газете, которую издавал известный политик-радикал Жорж Клемансо, обязательно присутствовала фраза «Нуайон у немцев»… Затем линия