Исабель Альенде - Зорро. Рождение легенды Страница 54

1814 год принес испанцам новые надежды. Поражения в Европе и волнения внутри Франции ослабили Наполеона. По Валенсайскому договору испанская корона перешла к Фердинанду VII, который тотчас же начал собираться на родину. В январе Шевалье приказал своему мажордому собирать вещи, что оказалось не так-то просто исполнить, поскольку барселонская резиденция Дюшамов была обставлена с королевской роскошью. Шевалье подозревал, что Наполеону осталось недолго царствовать, а значит, его собственные дела были совсем плохи, ибо верность опальному императору показалось бы на редкость плохой рекомендацией любому, кто ни пришел бы ему на смену. Чтобы не расстраивать дочь, Дюшам не стал делиться с ней своими опасениями, сказав только, что они наконец возвращаются в Париж. Аньес в восторге бросилась ему на шею. Ей давно надоел хмурый народ, немые колокольни, пустеющие по вечерам улицы, а больше всего — камни и проклятия, которые летели вслед их карете. Аньес ненавидела войну, лишения, каталонскую скупость и вообще Испанию. Не медля ни минуты, девушка с головой бросилась в лихорадочные сборы. В гостях у Хулианы она без устали расписывала парижские моды и развлечения. «Ты непременно должна навестить меня летом в Париже. Наконец-то мы с папой сможем вести жизнь, которая подобает людям нашего круга. Мы поселимся рядом с Лувром». Заодно Аньес пригласила в гости и Диего, который, по ее мнению, не мог вернуться в Калифорнию, не увидев Парижа. Ведь без этого города не было бы ни моды, ни искусства, ни современных идей, и даже американской революции не случилось бы, не будь Франции. Как, разве Калифорния до сих пор испанская колония? Что ж! Надо ее освободить. В Париже Диего непременно излечится от своих кривляний и станет великим полководцем, как тот, из Южной Америки, которого называют Освободителем. Симон Боливар, или как его там.

В это время в библиотеке шевалье Дюшам в последний раз пил коньяк с Томасом де Ромеу, единственным другом, которого он приобрел за годы, проведенные в этом негостеприимном городе. Шевалье рассуждал о политике и настойчиво советовал Томасу воспользоваться моментом, чтобы отправиться с дочерьми в заграничное путешествие. Девочки как раз в таком возрасте, когда пора посетить Флоренцию и Венецию — любой культурный человек просто обязан побывать в этих городах. Томас ответил, что подумает об этом. Идея не так уж плоха, возможно, они отправятся в путешествие летом.

— Император дал согласие на возвращение Фердинанда Седьмого в Испанию. Это может произойти в любой момент. Лучше бы вам куда-нибудь уехать, — заметил Шевалье.

— Отчего же, ваша светлость? Вы знаете, я искренний союзник Франции, но мне все же хотелось бы верить, что Желанный покончит с семилетней герильей и возродит страну. Фердинанду Седьмому придется считаться с либеральной конституцией двенадцатого года, — возразил Томас де Ромеу.

— Надеюсь, что вы правы, так было бы лучше для Испании и для вас, друг мой, — отозвался француз.

Вскоре Шевалье и его дочь Аньес вернулись во Францию. На горном перевале путь их каравану пересек партизанский отряд, вероятно один из последних, оставшихся в Пиренеях. Нападавшие были прекрасно информированы и отлично знали, что этот элегантный путешественник не кто иной, как злой гений Цитадели, отправивший бессчетное количество людей на пытки и на эшафот. Возмездие не свершилось, поскольку Шевалье путешествовал под охраной отряда гвардейцев, державших наготове мушкеты. Первый залп оставил большинство испанцев валяться на земле в лужах крови, а сабли довершили дело. Остатки отряда рассеялись, бросив раненых, которых гвардейцы добили без всякой жалости. Шевалье, во время схватки остававшийся в карете, был скорее раздражен, чем напуган, и быстро позабыл бы о досадном происшествии, если бы шальная пуля не ранила Аньес. Она прошла по касательной, задев щеку и нос. Отвратительный шрам навсегда изменил жизнь молодой девушки. Аньес на долгие годы укрылась в фамильном поместье в Сен-Морисе. Вначале потеря красоты привела девушку в глубокое уныние, однако со временем она перестала плакать и стала читать, причем не только любовные романы, страсть к которым подружила ее с Хулианой де Ромеу. Одну за другой девушка прочла все книги из отцовской библиотеки и попросила еще. Долгими одинокими вечерами своей искалеченной роковой пулей молодости Аньес изучала философию, историю и политику. Позже она сама начала писать под мужским псевдонимом, и теперь, много лет спустя, ее произведения известны всему миру; впрочем, это совсем другая история. А нам пора вернуться в Испанию.

Несмотря на предостережения Бернардо, в том году Диего де ла Веге предстояло навсегда превратиться в Зорро. Французские войска покидали Испанию, кто-то морем, кто-то пешком, бежали, словно загнанные звери, спасаясь от града оскорблений и камней. В марте кончилось почетное французское изгнание Фердинанда VII. В апреле кортеж Желанного пересек границу и оказался в пределах Каталонии. Подходила к концу долгая война народа против захватчиков. Сначала всеобщее ликование не знало ни пределов, ни сословных границ. Все испанцы от идальго до крестьянина, включая просвещенных людей, вроде Томаса де Ромеу, горячо приветствовали возвращение короля и были готовы закрыть глаза на отвратительные пороки, которые были присущи ему в юности. Все надеялись, что в изгнании незадачливый принц повзрослел и исцелился от подозрительности, скупости и страсти к придворным интригам. Они ошибались. Фердинанд VII остался ничтожным человеком, привыкшим всюду видеть врагов и окружать себя льстецами.

Через месяц свергли Наполеона Бонапарта. Величайший монарх Европы дрогнул перед небывалым военным и политическим натиском. В завоеванных им странах не прекращались восстания, а союз России, Англии, Австрии и Пруссии сделал все, чтобы избавить мир от Бонапарта. Наполеона сослали на остров Эльба, в насмешку оставив ему титул императора. В первый же день он пытался покончить с собой, но безуспешно.

В Испании торжество по поводу возвращения Желанного вскоре сменилось насилием и произволом. Окружив себя самыми ярыми консерваторами из знати, армии, клира и чиновников, блистательный король незамедлительно отменил конституцию 1812 года и либеральные реформы, за несколько месяцев вернув страну в феодальные времена. Он возродил инквизицию, возобновил привилегии знати и развернул безжалостные гонения на диссидентов и оппозиционеров, офранцуженных либералов и старых соратников Жозефа Бонапарта. Регентов, министров и депутатов брали под стражу, двенадцать тысяч семей бежали за границу, репрессии приняли такой масштаб, что никто не мог чувствовать себя в безопасности: хватало ничтожного подозрения или смехотворного обвинения, чтобы человека бросили в тюрьму и казнили без суда.