Первая мировая война. История Великой войны, которая расколола мир и привела Европу к гибели - Джон Киган Страница 40

Конечно, претворению в жизнь замысла, изложенного в приказе, могли помешать водные преграды – не сама Марна, а ее притоки, протекавшие с севера на юг перпендикулярно направлению, в котором наступала армия Монури, а также Пти-Морен и Гран-Морен, текущие с востока на запад, тоже поперек фронта наступления Британского экспедиционного корпуса и 6-й и 9-й армий. Пространство для маневра последней было также ограничено болотами Сен-Гон, являвшимися частью системы рек. Ни одна из этих водных преград не была серьезной, но они определяли направление действий. В таких условиях подготовка к наступлению усложнялась. Как выяснилось, все это было скорее на руку немцам, чем французам, – благодаря быстрому тактическому решению командира в критический момент. Этим командиром был генерал Ганс фон Гронау, артиллерист, командовавший 4-м резервным корпусом. До сих пор его солдаты почти не участвовали в боях, а чаще привлекались для охраны флангов 1-й армии. Гронау к любой поставленной перед ним задаче относился очень ответственно. Теперь его корпус прикрывал правый фланг частей Клюка и обеспечивал безопасность развернувшихся для наступления войск. Французы тоже собирались наступать. Утром 5 сентября 6-я армия генерала Монури выдвинулась вперед. Гронау получил сообщение об этом от приданной его корпусу кавалерийской дивизии: конные патрули обнаружили французские войска. Поскольку позиции 4-го резервного корпуса располагались под прямым углом и чуть сзади по отношению к частям фон Клюка, это означало, что враг маневрировал, чтобы обойти 1-ю армию с фланга и окружить ее. Гронау принял смелое решение. Он решил атаковать.

Немецкое наступление, 1914 г.

Утром 5 сентября передовые части Монури, 55-я и 56-я резервные дивизии и марокканская бригада, подошли к реке Урк, и тут на них внезапно обрушился шквал огня – ружейного, пулеметного, артиллерийского… На участке, где противника быть не могло, оказались немцы. Французы залегли. Завязался ожесточенный бой, продолжавшийся весь день. С наступлением темноты фон Гронау рассудил, что уже выиграл время, необходимое для того, чтобы 1-ю армию не захватили врасплох, и скрытно отвел свои подразделения за ту линию, которую французы намеревались атаковать 6 сентября. При свете яркой луны пехотинцы Монури пошли в атаку на позиции, уже покинутые солдатами 4-го корпуса.

Таким образом, битва на Марне началась на день раньше, чем планировал Жоффр, и условия диктовал противник. Благодаря смелым действиям фон Гронау фон Клюк был предупрежден о грозящей ему опасности и получил возможность перебросить подкрепления из центра на свой правый фланг. Клюк тоже показал себя энергичным и решительным командиром. Все то время, пока его армия вынужденно двигалась на восток, преследуя отступавшего Ланрезака, у него не было возможности продемонстрировать эти свои качества… К утру 6 сентября Клюк перебросил 2-й корпус, располагавшийся к югу от Марны, на запад от Урка, севернее позиций 4-го корпуса, 7 сентября передислоцировал на север самого Гронау, 8 сентября – 3-й корпус, а 9 сентября – 9-й. Так называемые внутренние коммуникации теперь работали на пользу фон Клюку – как в последнюю неделю августа и первую неделю сентября они работали на Жоффра, когда тот отвел части 6-й и 9-й армий за линию фронта, позади соединений, которые оборонялись в Эльзасе и Лотарингии.

Впрочем, было и отличие. Очень важное. Перегруппировка войск Жоффром не изменила ситуацию на восточном фланге, который стабилизировался после того, как французы прекратили наступление и заняли выгодные оборонительные позиции за Мёзом и Мозелем. Клюк же, перемещая войска, ослабил свой главный фронт там, где должен был нанести решительный, определяющий исход войны удар, причем на исходе сорока дней, которые отводились для победы над противником. А между тем французы готовились нанести контрудар именно на этом участке. Таким образом, 9 сентября, на сороковой день войны, 1-я армия немцев – надежда на реализацию плана Шлифена – не занимала позиции на Марне, а была практически в полном составе переброшена к Урку, где развернулась не к Парижу, который считался одной из главных целей всей кампании, не к основным силам французов, основной стратегической цели, а к отдельной маневренной группе Монури. Между 1-й и 2-й немецкими армиями образовался огромный разрыв шириной 55 километров. Немцы это понимали, но решили рискнуть, потому что не считали Британский экспедиционный корпус, противостоящий им на этом участке фронта, серьезным противником. Клюк и Бюлов были уверены, что англичане не решатся на наступление[198].

Высшее командование англичан – в отличие от храбрых солдат экспедиционных сил – давало Мольтке, Клюку и Бюлову основания так думать. До этого фельдмаршал сэр Джон Френч принимал участие только в колониальных сражениях, и сейчас, когда приходилось действовать против сильной регулярной армии в большой войне, он все больше нервничал. Потери в сражении при Монсе повергли его в шок, а еще более тяжелые потери при Ле-Като вообще выбили из колеи. Френч опасался, что экспедиционный корпус будет полностью разгромлен. Солдатам и офицерам нужно дать возможность перевести дух и отдохнуть! Частям необходимо пополнить резервы боеприпасов и продовольствия! Френч постоянно говорил о том, что Ланрезак отступил от Самбры, а британские экспедиционные силы оставил прикрывать свой отход. Французским генералам нельзя доверять!

30 августа Френч признался Китченеру: «Моя вера в способность командования французской армии привести эту кампанию к успешному завершению быстро тает»[199]. Потом он предлагал перенести свою базу на северо-запад Франции – в Бретань, говорил о невозможности для солдат экспедиционных сил занимать позиции на фронте по крайней мере в течение десяти дней и об отступлении за Сену «…восьмидневным маршем, на значительном удалении от врага»[200]. Визит Китченера в Париж 2 сентября прекратил эти пораженческие разговоры, однако Френч по-прежнему не горел желанием идти в бой. Даже 5 сентября, получив приказ об участии в контрнаступлении, предусмотренном Жоффром в общей инструкции № 6, он не оставил попыток уклониться. Момент был критический, но Жоффр показал себя искусным дипломатом. Французский главнокомандующий нашел время приехать в штаб Френча, лично переговорил с ним и сумел его убедить. Жоффр проявил не только дипломатические способности, но и актерские – он заламывал руки и умолял фельдмаршала помочь Франции. Френч был эмоциональным человеком, и в ту минуту по его щекам текли слезы. Он попытался говорить с союзником на его родном языке, но не смог. Сэр Джон повернулся к одному из своих штабных офицеров, который лучше знал язык мушкетеров: «Проклятье! Я не могу объяснить!.. Скажите господину Жоффру, что наши парни сделают все, что в человеческих силах»[201].

Конечно, трудности оставались. Британские экспедиционные силы отошли далеко в тыл и не могли сразу присоединиться к наступлению союзников. Отчаянный Фрэнки, новый командующий 5-й армией, которым восхищались все