Три побега из Коринфа - Витольд Маковецкий Страница 37

— О, Калиас. Я тоже подумал о нем, но где его сейчас найдешь? Правда, он мог бы нам пригодиться   потому, что не только силой и храбростью иногда можно добиться желаемого.

— У человека дела всегда идут нормально, когда рядом хорошие друзья и верные мечи, — сказал Ксенон. — Ради всех богов, Диомен, если бы вы увидели своего сына в той битве там, в Коринфе!  Я сам сражался неплохо и мне нечего стыдиться. Но прежде чем я одолел одного стражника, Полиникос расправился с  двумя, а затем бросился на остальных  и разбросал их, как мусор. Они бежали так, что затолкали друг друга  в дверях, а он все еще доставал их своим мечем.  Вот это было  зрелище, Диомен!  Пока я жив, я не забуду такого.

Старый офицер просиял. Он с энтузиазмом посмотрел на сына.

— Доставал их своим мечем, говоришь?

— Да, Диомен! Наш учитель фехтования в Египте, старый Евтихиан, захлопал бы  в ладоши от восторга.  В конце концов, это он научил его тому  самому удару, которым Полиникос сразил Терпноса. Знаешь, мы всегда называли его  ударом Евтихиана.

— Я знаю, — грудь Диомена раздулась от гордости. Но это сложный удар для того, кто его наносит.  Не каждый может это сделать.

— Но это же, Полиникос!  Он почти как  Ахиллес, но, я ничего не знаю о твоих друзьях, но если они похожи на Полиникоса, я готов  был бы пойти с ними, даже до Колхиды.

— Как  Ясон, за золотым руном.

— Если бы только за золотым руном!

Когда Диомен сказал это, он снова нахмурился, и все разговоры прекратились. Ведь встреча уже закончилась, и время пошло.  Сам Меликл должен был подготовить корабль к отплытию, а Тиреосу он приказал быстрее сбегать к своим друзьям и сообщить им новость об отплытии. К Софрониску тоже должен был пойти один из них.

— Итак, до завтра, — сказал Меликл, — как только рассветет, все пусть приходят на мой корабль в порт с оружием: шлемом, броней,  мечем и щитом  –  как  будто идут на войну. Мы отплывем на рассвете.

Диомен остался в комнате один.  В этот момент в мегарон вошла Анита. Ей не разрешалось присутствовать, когда разговаривали мужчины. Но сейчас она вышла и посмотрела на отца беспокойными глазами.

- И что? Ты отговорил их? - спросила она трепещущим голосом.

Диомен пожал плечами.

— О нет, они уезжают завтра.

Аните сложила руки.

— И ты не мог остановить их, отец? Хотя бы задержать?  Полиникос  вряд  ли  тебя  бы послушался, а Меликл ведь твой зять.

Старый офицер покачал головой.

— Я  бы, доченька, возможно, мог отговорить даже  Полиникоса.  Да, конечно. Но это было бы не совсем справедливо к этому мальчику, и этим карийцем  в Коринфе.  Жаль, что он кариец, полукровка, очень жаль, но это всё равно было бы несправедливо. И поэтому я их не стал отговаривать.  Ты меня понимаешь, Анита?

— И что теперь будет, отец?

— Пусть делают, что задумали  Я отдал им все деньги на вояж, но завтра я взыщу с моего правителя, с Поликрата, задолженность по жалованью, и куплю  двух бычков.  Одного  мы принесем в жертву Посейдону, другого Аресу.  За их  счастливое возвращение.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ 

Море было спокойным и гладким, словно зеркало. Не предвиделось ни малейшего ветерка,  небо отливало синевой и на нем не было ни облачка, а на море ни малейшей ряби.  Корабль Меликла плыл только на  веслах, бесполезный парус беспомощно  свисал и отбрасывал тень на корабль. Солнце нещадно палило.

— Завтра будет также, как сегодня, — сказал старый рулевой Коройбос.

— Жаль, что мы идем слишком  медленно, пользуясь только веслами.

— И мы все устали, — сказал Софрониск, — у меня, по крайней мере, руки одеревенели.

— Хорошо, — ответил Меликл. — Мы немного отдохнем. Мы уже и так  прошли больше половины пути..

Хлюпанья весел прекратились. Гребцы потянулись, распрямили позвоночники и потерли руки.

— Жалко, что я такой слабый, — сказал Софрониск, — и от меня мало пользы. Мне стыдно. Я вообще не гожусь ни для гребли, ни для парусов. Ты знаешь Меликл, иногда мне кажется, что у тебя самая прекрасная жизнь,  ты всегда на корабле, всегда в пути. Что может быть лучше?

Меликл кивнул.

— Да, я бы не променял его ни на что другое, — сказал он. Затем он повернулся друзьям: — Послушайте. Я хочу сказать кое-что важное. Правда, сейчас не время, но  у нас его предостаточно...  Я говорил об этом в Сардах, когда я последний раз плавал туда  и с тех пор это бспокоит меня и днем и ночью.

— О чем ты?

— Мой друг и уважаемый учитель Нехурабхед, ну вы знаете, тот, что стал теперь мидийским послом к царю Лидии, Крезу в Сардах, принял меня как сына, и я даже не могу об этом спокойно говорить. Он убеждал мне остаться, и переехать с семьей на Сардинию. Он пообещал мне, что там я добьюсь высокого звания и многочисленных наград. Но, вы же знаете, что у Креза и так целые толпы греков. Так что,  для меня, конечно, все это было неприемлемым. Я сказал ему, что я не могу жить без моря,  без моих  друзей и брата. Он меня понял. Он понял и многое другое, поэтому не настаивал.  И именно тогда он сказал мне одну очень важную вещь, по крайней мере, важную для меня. Он сказал, что хотелось бы через Милет установить связь  и с другими ионийскими городами-государствами прямо по морю, потому что торговые пути  по земля через всю Лидию неудобны для караванов и лидийцы намеренно усложняют эту задачу. Дальше он сказал, что если бы кто-нибудь   основал торговое поселение на берегу Эвксинского моря недалеко от Персии, то оно    имело бы большое значение для Милета и Мидии.

— Но, ведь уже есть такое поселение, — сказал Софрониск, — которое, еще несколько лет назад было  основано. Это, Милет. Но кроме того, есть