Работорговцы - Альберто Васкес-Фигероа Страница 34

–Довольно разумно для того, что мы от тебя привыкли слышать, – флегматично признал Гаспар Ройтер. – И должен сказать, мне очень интересно исследовать внутренние земли континента, о котором я так много слышал, заодно как следует надавав по заднице этому предателю.

Девушка повернулась к капитану Менданье и коротко спросила:

–Санчо?

Упомянутый пожал плечами.

–С моей стороны могу гарантировать, что если я окажусь перед этой крепостью, то камня на камне не оставлю, – пробормотал он. – У нас есть сто четыре тридцатишестифунтовых орудия и сорок восемь двадцатифунтовых. Это огромная огневая мощь, которую не может себе позволить ни один проклятый работорговец.

–Буэнарриво?

–Пока под килем будет восемь метров воды, я буду двигаться вперед. Как только глубина уменьшится, я отступлю, и никто, даже ты, не заставит меня передумать. Этот корабль слишком хорош, чтобы терять его в какой-то чёртовой реке на краю света.

–Папа?

–Воздержусь.

–Я так и думала, но мне хотелось бы узнать твоё мнение.

–Моё мнение? – удивился пожилой человек. – Годами все считали меня сумасшедшим, но теперь у меня складывается впечатление, что я единственный в здравом уме. – Он поднял руки, показывая степень своего удивления. – В данный момент я прошу у Бога только одного: забрать меня к себе раньше, чем заберёт тебя. Этим я и удовлетворюсь.

–Ладно! – сказала его дочь, притворяясь терпеливой. – Мы знаем твоё мнение, но, поскольку я уверена, что ты не глуп, не помешало бы, если бы ты добавил что-то полезное.

–Только одно, – уточнил он, резко изменив тон. – На этот раз, и пусть это будет исключением, я согласен с тобой насчёт женщин. Они могут быть нам очень полезны.

Большинство присутствующих согласилось с этим мнением, поэтому было решено через три дня устроить «Большую Презентационную Вечеринку», на которую пригласили всех женщин, готовых завести отношения с членами экипажа «Серебряной Дамы». Однако капитан Буэнарриво чётко указал своим людям, что эта «церемония» будет лишь первым «социальным» контактом, и ни в коем случае – пока что – не должна перерасти в нечто более серьёзное.

–Ваша единственная задача – познакомиться с этими девушками, попытаться завязать с ними дружбу и, главное, позволить им самим выбрать себе партнёра. Не хочу никаких проблем, поэтому предупреждаю: любой, кто не выполнит мои приказы, проведёт неделю в трюме и больше никогда не сойдёт на берег.

–Можно вопрос? – поинтересовался Херемия Сентено, хитроумный дозорный, который хранил свои монеты в мешочке с молотым перцем. – Правда ли, что чернокожие женщины ненасытны в постели?

–Это тебе предстоит узнать самому, сынок, – последовал ироничный ответ. – Но могу точно сказать, что, будь у меня твой возраст, я бы об этом не беспокоился. – Венецианец рассмеялся с намёком. – В крайнем случае дай знать, я постараюсь тебе помочь.

–А если двум понравится одна и та же? – спросил один из матросов, больше похожий на обезьяну, чем на человека. – Как быть?

–Проблема не в том, что двоим нравится одна женщина, а в том, что двум женщинам понравится один мужчина… – Подмигнул ему. – Но что касается тебя, думаю, этого не произойдёт.

–Никогда не знаешь наверняка! Говорят, что у чернокожих мужчин нет волос на теле, и их женщины привлекаются очень волосатыми.

–В таком случае тебе повезло, но советую принять хороший душ, потому что одно дело – волосы, а другое – грязь.

Утро было посвящено купаниям, стрижкам, дешёвым одеколонам и чистой одежде. Когда мужчины выстроились на палубе для ритуального осмотра перед высадкой, Селеста Гередия не смогла сдержать лёгкой улыбки, заметив, что перед ней скорее нетерпеливые мальчишки, чем суровые моряки, готовые к балу.

Вскоре боцман прошёл мимо них, заставляя каждого опустить кончик указательного пальца в кастрюлю, полную настоя крапивы. Видя их вскрики, бурные возгласы и то, как они тут же начинали дуть на раздражённое место, он не сомневался, что в следующий раз они дважды подумают, прежде чем нарушить правила.

– Сегодня будет важный день для всех нас, и вы прекрасно знаете, что вас ждёт, если вы не будете строго следовать моим инструкциям, – наконец сказала Селеста. – Я хочу, чтобы эти бедняги, которым мы причинили столько зла, поняли, что не все белые – демоны, мечтающие лишь об их порабощении. Я хочу, чтобы они увидели, что мы можем быть их друзьями, братьями, возлюбленными и даже родителями их детей, что мы не имеем ничего общего с негодяями, которые бьют их плетьми и запирают в душных трюмах, чтобы увезти далеко от родной земли. Я хочу начать новую форму сосуществования двух рас и хочу, чтобы каждый из вас стал послом доброй воли, которым я могла бы гордиться. – Она сделала короткую паузу, обвела их строгим взглядом и, повысив голос, добавила: – И клянусь Богом, того, кто меня разочарует, я кастрирую!

По палубе тут же прошёл ропот согласия, потому что даже самый грубый и одержимый похотью из этих людей чувствовал, что хрупкая девушка, стоявшая перед ними, вполне способна выполнить свои угрозы. Это побудило каждого из них твёрдо пообещать себе вести себя так, как от них ожидали.

С лёгким волнением, свойственным тем, кто сталкивается с чем-то новым и неизведанным, они начали спускаться в шлюпки. И чем ближе они подходили к берегу, тем чётче различали крепкие груди и гладкую кожу тех, кто их ждал, и тем больше росло их возбуждение.

– Смотри на ту под деревом! – восклицал кто-то. – Какие груди!

– Чёрт возьми! – выл другой. – А у этой с ожерельями какой зад! Это моя! Я первый её увидел.

– Ничего подобного, мелкий! – хором возражали товарищи. – Помни приказы: выбирать должны они.

– Чёрт!

– Не волнуйся, хватит на всех, по три на голову.

– Да, но я знаю, что некоторые себе шесть заберут…

Селеста Эредиа, находясь на кормовом мостике, отчётливо слышала их почти детские комментарии и громкие восклицания. Она не могла не задаться вопросом, одобрил бы добрый отец Ансельмо, такой строгий и серьёзный, но в то же время такой человечный, её инициативу или упрекнул бы за поощрение столь явного греха безудержной распущенности.

– Дело не в распущенности, – пробормотала она себе под нос, словно пытаясь успокоить совесть. – Это скорее вопрос выживания.

VIII

Через неделю начался дождь – типичный африканский осенний ливень: грустный, монотонный и неумолимый. Казалось, этот дождь проникал не только в тело, но и в душу. Словно плотная и