Ольга Крючкова - Меровинги. Король Австразии Страница 20

Амалаберга тоже чувствовала, что конец близок. Она даже приказала Иветте не приводить к ней больше Тьерри: хотела остаться в воспоминаниях сына красивой, молодой и здоровой, а не сморщенной и больной старухой…

– Позови Гортрана… – еле слышно попросила Амалаберга в один из дней служанку, присматривавшую и ухаживавшую за ней.

Сенешаль явился по первому же зову: он всегда питал к бывшей королеве теплые чувства и тоже догадывался о «причине» ее скоропалительной болезни. Сердце его буквально разрывалось от боли, ведь за те семь лет, что он знал Амалабергу, она никому и ни разу не причинила зла.

Больная, слабо улыбнувшись визитеру, тихо, с одышкой проговорила:

– Прошу тебя, Гортран… когда я уйду, позаботься о Тьерри!.. Клотильда рано или поздно родит королю других наследников… Хлодвиг забудет меня… Живым привычнее думать о живых, а не о мертвых… Боюсь, Тьерри станет для всех просто бастардом… Умоляю, Гортран, присмотри за ним!.. И помоги в трудную минуту…

Сенешаль погладил ее по иссушенной недугом руке.

– Обещаю, госпожа: пока я жив, всегда буду рядом с Тьерри! – сказал он твердо.

– Торквес… – Амалаберга с трудом стянула с шеи тяжелое массивное серебряное ожерелье и протянула ему, – вот… передай сыну… Это украшение мне подарил когда-то его отец, наш повелитель Хлодвиг…

Через неделю Амалаберга умерла. Похороны прошли скромно: в последний путь бывшую королеву-наложницу проводили лишь Гортран, Иветта, две служанки да шестилетний Тьерри.

ЧАСТЬ 2

РАЗЯЩАЯ МОЛНИЯ

Глава 1

Поначалу Тьерри жил вместе с кормилицей Иветтой в ее маленькой каморке, примыкающей к покоям, принадлежавшим некогда Амалаберге. Однако не прошло и месяца со дня похорон, как на королевской вилле произошли кардинальные изменения: Одрия вселилась в покои бывшей соперницы и стала всячески унижать Иветту и мальчика. До поры до времени кормилица еще давала, как могла, ей отпор, но в итоге по распоряжению той же Клотильды ее и Тьерри переселили в помещение для прислуги, где, по счастью, заправлял сенешаль Гортран.

Правда, Гортран встретил их нарочито холодно: увы, в резиденции настали иные времена. Отныне проявление теплых чувств к опальным бастарду и его кормилице могло навлечь на человека серьезные неприятности. Тем не менее, сенешаль поселил обоих в небольшой, но весьма уютной комнате, прилегающей к кухне. Благодаря такому соседству в новом жилище изгнанников постоянно стояли запахи то печеного хлеба, то жаркого. Мальчику нравились эти запахи, ведь в последнее время он частенько испытывал чувство голода, как того и требовал растущий организм.

Добрая кормилица, любившая Тьерри точно родного сына, постаралась создать в их новом пристанище максимальный комфорт. В частности, почти ежедневно меняла сено в тюфяке воспитанника, так что запахи кухни перемежались в их комнате с не менее восхитительными ароматами сухих трав. Чуть позже Гортран выделил им довольно объемистый сундук с облупившейся росписью – видимо, еще римской работы, – и теперь Иветта, как женщина аккуратная и хозяйственная, складывала в него одежду мальчика, пересыпая ее травой мяты. По этой причине Тьерри всегда буквально благоухал.

Несмотря на большую занятость, Гортран тоже старался уделять юному Теодориху хоть немного времени и внимания. Чаще всего поздними вечерами он приглашал мальчика к себе и читал ему старую затертую книгу на латинском языке, старательно разъясняя значения непонятных слов. Вскоре Тьерри, от рождения наделенный прекрасной памятью, пытался читать старинный фолиант уже самостоятельно. Поначалу это давалось ему с трудом, но природные упорство и целеустремленность одержали верх: не прошло и года, как мальчик читал уже без запинок и без подсказок. Гортрану оставалось лишь радоваться и удивляться.

Хлодвиг меж тем совершенно забыл о сыне: после кончины Амалаберги с головой ушел в государственные заботы, да и Клотильда со дня на день должна была разрешиться от бремени.

И вот этот день настал. Первые схватки начались ранним утром, и подле ложа королевы тотчас столпились заранее приглашенные королем не только лучшие лекари Суассона, но и местные повитухи. Хлодвиг решил просто во избежание возможных осложнений объединить современные достижения медицины с народными, испытанными временем средствами, помогавшими еще праматерям. К вечеру на свет появился мальчик.

Едва Хлодвиг увидел младенца, он, несмотря на переполнявшие его чувства радости и гордости, не преминул заметить, что новорожденный выглядит не в пример тщедушнее, нежели появившийся на свет из чрева Амалаберги Тьерри. Опасениями по поводу слишком малых размеров ребенка король поделился с лекарями, но те лишь пожали плечами: на все, мол, воля Всевышнего. И лишь одна из повитух, горестно покачав головой, поведала повелителю, что мальчик родился очень слабым и что за ним потребуется тщательный и усиленный уход.

На следующий же день Хлодвиг приказал найти для новорожденного лучшую кормилицу, и вскоре наследник трона был передан на попечение полнокровной саксонке, недавно разрешившейся от бремени девочкой. Женщина с радостью приняла на себя столь почетные обязанности и заверила короля, что вскормит малыша, как если бы он был ее родным сыном.

Однако более-менее окрепшая спустя несколько дней после родов Клотильда с негодованием потребовала малыша обратно, мотивировав свое решение тем, что она-де не желает, чтобы наследника трона вскармливала саксонка-язычница. Хлодвиг, растерявшись, призвал на помощь духовника королевы.

– Моя королева, мальчик родился очень слабым и ему требуется много молока. Вам же пока лучше подумать о себе… – попытался переубедить Клотильду отец Ремигий.

– На все воля Господа! – довольно резко перебила его она. – Я уверена, Господь не позволит умереть законному наследнику королевства! Тем более что вы, отец Ремигий, в ближайшие же дни окрестите малыша!

Ремигий потупил взор, ожидая, что на это скажет Хлодвиг.

– Мои предки прекрасно жили и без крещения! – не преминул возразить супруге король. – Я не вижу необходимости в совершении этого обряда!

Не выдержав подобного кощунства, Ремигий откашлялся, приосанился и, словно на кафедре перед паствой, пустился в пространные объяснения о безусловной пользе крещения, ненавязчиво напомнив королю, что хотя он и арианин, но ведь отнюдь не язычник.

– И не забывай, Хлодвиг, что мы обвенчаны в христианском храме! – тут же встряла Клотильда, ободренная поддержкой духовного отца. – К тому же мне хочется, чтобы королевство, когда придет время, унаследовал именно христианин, а не арианин или тем более язычник! Ведь только королю-христианину суждено в наше время обрести признание Рима и Константинополя!