Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман Страница 17

'Это же еще пацан', заметил он лениво, разглядывая Эдмунда с заметным отсутствием неприязни.

'И носит доспехи, которые придутся по нраву даже самому высоко занесенному господину.... Мы поступим с ним правильно. Ручаюсь вам, у него море родни, готовой заплатить, и притом дорого, чтобы увидеть его дома в целости и сохранности'.

Солдаты в этот момент развернулись, разглядеть приближающихся всадников. Эдмунд, с безразличием слушавший соображение, обоснованное противником, различил резкий приказ - очистить мост и угрюмый ответ бойцов. Мужчины нехотя расступались, позволяя проехать новоприбывшим. Они продвигались по мосту, окутанные снежной крупой, к бормотавшим проклятия людям, до которых долетали брызги от лошадиных копыт. Эдмунд неуклюже пытался поднять связанные руки вверх, чтобы вытереть снег с глаз, когда прямо перед ним остановился скакун. Со значительного расстояния он разобрал отголосок фразы: 'Тот малец там! Покажите мне его!'

Эдмунд поднял голову. Лицо в забрале было смуглым, почти знакомым, но точная идентификация ускользала от него.

'Я так и думал.... Рутланд!'

При звуке своего имени Эдмунд вдруг признал говорившего. Эндрю Троллоп, бывший союзник Йорков, человек, предавший их в Ладлоу. Предательство Троллопа стало для Эдмунда горьким посвящением во взрослую жизнь, ведь он ему симпатизировал. Сейчас, тем не менее, юноша чувствовал себя лишенным гнева, не говоря о неприязни. Он ничего не чувствовал, совсем ничего.

На мосту сразу возникло столпотворение. Захватившие Эдмунда едва могли поверить собственному везению. Граф Рутланд! Принц крови! Ни один выкуп не может оказаться слишком большим для такого подарка; внезапно юноши осознали, что повзрослели.

'Сомерсет захочет узнать об этом', произнес один из сопровождающих Троллопа, и его голос нажал на спусковой курок памяти, похороненной в оцепеневшем мозгу Эдмунда. Генри Перси, граф Нортумберленд. Все эти люди были заклятыми врагами отца юноши. Что он делал здесь, среди них, связанный, замерзший и больной, полностью в их милости? Эдмунд услышал, как Нортумберленд сказал: 'Осталось неучтенным только Солсбери'.

Эдмунд попытался подняться, понял, - колено больше не подчиняется приказаниям его мозга. Вопрос вылетел прежде, чем молодой человек осознал, что хочет сказать.

'Троллоп! Что с моим отцом?'

Оба мужчины обернулись в седле. 'Он мертв', ответил Троллоп.

Они поехали дальше. Вдоль моста слышались отзвуки голоса Нортумберленда, расписывавшего спутникам подробности гибели своего врага.

'... под теми тремя ивами, что растут с восточной стороны замка. Да, на этом месте... тело, вытащенное из лат и провозглашенное 'Королем без королевства!' Или без головы, ежели Клиффорд действовал в своем репертуаре! Конечно, не в обычаях обезглавливать покойника после битвы, но скажите это Клиффорду!'

Голоса пропали из сферы слышимости. На другой стороне моста Роб Апсал, пытаясь пробраться к Эдмунду, был грубо отброшен назад.

'Эдмунд... Эдмунд, я сожалею'.

Эдмунд ничего не ответил. Он отвернулся, смотря на водную гладь рядом с мостом, Роб видел лишь взъерошенную темно-каштановую шевелюру.

Тем временем появлялись другие всадники, едущие с поля боя. Начался грабеж мертвых тел. На конце моста образовалось смятение. Солдат не отступил с нужной живостью перед одним из наездников, и тот направил на обидчика своего скакуна. Заживо впечатавшийся в парапет моста, человек в ужасе закричал и тщетно вытянулся рядом со вздымающимися боками животного. Захватчики Роба торопливо освободили путь, вытянувшись вдоль перил. Роб последовал их примеру. Он резко закаменел, чувствуя, как воздух помимо его воли выдавливается из легких. Отягощенный дурным предчувствием, Роб смотрел на всадника, приближающегося к ним с другой стороны моста. Лорд Клиффтон Скриптон-Кравен. Клиффорд, одна из рук, руководившая из-за кулис ловушкой на Уэйкфилдской пустоши. Клиффорд, чей дикий нрав уже долго был притчей во языцех, даже среди его людей. Клиффорд, известный своей хранимой безжалостной ненавистью к герцогу Йоркскому.

Эдмунд понемногу осознавал внезапно наступившую тишину. Повернув голову, он заметил рыцаря в седле, рассматривающего его, причем с немигающей напряженностью. Это необъяснимо напомнило юноше взгляд любимого кречета на первую замеченную тем добычу. Молодой человек ответил таким же пристальным взглядом, с трудом сглотнув. Странно, но язык больше не чувствовался неотъемлемой принадлежностью его рта. Почему вдруг он должен ощутить такой чисто физический страх, было необъяснимо. Словно тело пришло к пониманию того, что еще находилось в обработке мозга.

'Кто он?' Рыцарь обратился к стоящему ближе к нему солдату, не отрывая глаз от Эдмунда. Когда ответа не последовало, всадник прорычал: 'Ты не слышишь меня, глупый сын гулящей девки? Его имя! Сейчас же! Мне надо услышать, как оно произносится во весь голос!'

Мужчина казался напуганным, промямлив: 'Рутланд', как только Эдмунд вернул себе голос, нетвердо произнеся: 'Я - Эдмунд Плантагенет, граф Рутланд'.

Клиффорд знал. В голосе не было удивления, когда он чересчур мягко отметил: 'йоркский щенок'.

Он вылетел из седла, позволив узде упасть на мост, чтобы привязать лошадь. Все глаза остановились на нем. Эдмунд внезапно узнал Клиффорда, узнал его с волной страха, ощущавшейся теперь не инстинктивно, а хорошо подтвержденной действительностью. Юноша дотянулся до парапета, хотя его кости слишком сдерживали движения, помешав схватиться за поручни.

'Помогите мне подняться'.

Солдат вытянул руку, но потом отступил, быстро скосив глаза на Клиффорда, который кивнул, приказав: 'Поставьте его на ноги'.

Страх сделал солдата неловким, но не в силах Эдмунда было помочь ему, учитывая, что его собственные мускулы скручивались холодом, сжимаясь внутри от боли и ужаса. Мужчине удалось помочь молодому человеку подняться, но в процессе, ударившись вдвоем о парапет. Боль пучком лучей полетела вверх от травмированного разрывом колена, вручая тело в тиски пытке. Темнота прервалась кроваво-красной дымкой, закручивающимся жарким цветом, причиняющей страдание яркостью, померкшей затем до черноты.

Когда он пришел в себя на мосту, то оказался в звуковой осаде, то бросающейся на него волнами, то отступающей. Орали солдаты,