Ной Гордон - Шаман Страница 154

— Сделай что-нибудь, он умирает!

Шаман и сам видел, что малыш близок к смерти. Он открыл рот ребенка и, пальцами удерживая ему язык, осмотрел маленькое горлышко. Его задняя стенка и верхняя часть гортани были покрыты толстой серой пленкой из слизи, которая препятствовала дыханию. Шаман быстро удалил слизь из горла.

В тот же миг ребенок судорожно и жадно задышал, сотрясаясь всем телом.

Рэйчел обняла его и зарыдала.

— Господи, Джошуа, ты живой?

Она задыхалась, ее волосы совсем растрепались.

Да, трудно поверить, но это и правда была Рэйчел. Она повзрослела, стала более женственной.

И не сводила глаз со своего малыша, который выглядел уже лучше. По мере того как кровь, насыщаясь кислородом, разносила его по всему телу, лицо ребенка постепенно приобретало естественный цвет. Шаман приложил руку к его груди, чтобы проверить сердцебиение; затем взял малыша за запястье, чтобы измерить пульс. Ребенок снова закашлялся.

В комнате была и Лилиан — и Шаман решил обратиться к ней.

— Как именно он кашлял?

— Кашель был глухой, напоминал… собачий лай.

— С присвистом?

— Да, он сипел каждый раз, когда откашливался.

Шаман кивнул.

— У него ложный круп. Вскипятите воды и всю ночь делайте ему теплые ванны, чтобы расслабить его дыхательные мышцы. И пускай дышит паром.

Он достал из сумки одно из лекарств Маквы — чай из подлесника и лепестков ноготков.

— Заварите этот чай, немного подсластите и давайте ему горячим. Это нужно для того, чтобы предотвратить отек гортани и облегчить кашель.

— Спасибо тебе, Шаман, — сказала Лилиан, сжимая ему руку. Рэйчел, казалось, совсем не обращала на него внимания. Ее налитые кровью глаза казались безумными. Ночная рубашка была запятнана выделениями из горла и носа ребенка.

Выйдя из дома, он увидел, что по Длинной тропе спускаются Лайонелл и его мать; в руке Лайонелл держал яркий фонарь, свет которого привлекал целый рой комаров и ночных мотыльков. Когда они подъехали, губы Лайонелла зашевелились, и Шаман легко догадался, что тот хотел спросить, но никак не решался.

— Думаю, он будет в порядке, — сказал он. — Потуши фонарь и убедись, что с тобой в дом не попадут все эти насекомые.

Сам он отправился в путь по Длинной тропе, которую знал настолько хорошо, что даже кромешная тьма не была ему помехой. Вот последние огни остались позади, и темные деревья окружили его со всех сторон.

Вернувшись в свою комнату и двигаясь, будто во сне, он разделся. Но, оказавшись в постели, понял, что не может сомкнуть глаз. Неподвижный и растерянный, он смотрел то в потолок, то на темные стены, но на чем бы ни останавливался его взгляд, он видел перед собой лишь одно лицо.

Когда он вернулся к Гайгерам на следующее утро, она вышла навстречу ему в новом голубом платье. Ее волосы были аккуратно причесаны.

— Здравствуй, Рэйчел.

— Спасибо тебе, Шаман, — поблагодарила она, взяв его за руку, и он почувствовал исходящий от нее тонкий аромат.

Он заметил, что она выглядит уставшей. А вот глаза совсем не изменились — их взгляд был все таким же глубоким и манящим.

— Как мой пациент?

— Кажется, ему лучше. Кашель уже не такой ужасный, как вчера.

Рэйчел проводила его наверх. Лилиан сидела у кровати внука с карандашом и парой листов коричневой бумаги и развлекала его, рисуя угловатые фигурки и рассказывая всякие истории. Сегодня пациент, в котором Шаман увидел вчера лишь несчастное умирающее создание, превратился в обычного маленького черноглазого мальчика с русыми волосами и россыпью веснушек на лице, которые особенно выделялись на фоне бледной кожи. На вид ему было не больше двух лет. В изножье кровати сидела девочка, которая была немного старше мальчика, но очень похожа на него.

— Это мои дети, — сказала Рэйчел, — Джошуа и Хетти Регенсберг. А это — доктор Коул.

— Здравствуйте, — поздоровался Шаман.

— Привет, — несмело поприветствовал его мальчик.

— Здравствуйте, — сказала Хетти Регенсберг. — Мама сказала, вы не можете слышать нас, и поэтому, обращаясь к вам, нужно смотреть вам в глаза и «отчетливо» выговаривать слова.

— Да, так и есть.

— А почему вы не слышите?

— Я оглох, потому что сильно заболел, когда был совсем маленьким, — спокойно ответил Шаман.

— А Джошуа тоже оглохнет?

— Нет, с Джошуа этого уж точно не произойдет.

Спустя пару минут Шаман смог с абсолютной уверенностью сообщить семье, что дела у мальчика обстоят гораздо лучше. Ванны и пар помогли умерить жар, пульс был четким и умеренным. Шаман приложил к его груди мембрану стетоскопа и объяснил Рэйчел, каким должно быть сердцебиение; хрипов она не услышала. Затем доктор вставил изогнутые трубочки стетоскопа в уши самому Джошуа, чтобы тот прослушал собственное сердцебиение, а мембрану вручил Хетти, которая объявила, что слышит одно только «бульканье».

— Это потому, что он голоден, — пояснил Шаман и посоветовал Рэйчел подержать малыша на легкой, но питательной диете пару дней.

Он рассказал Джошуа и Хетти, что их мама знает несколько отличных мест, где можно порыбачить, а еще пригласил их в гости, на ферму Коулов, чтобы они могли поиграть с овечками. Затем он попрощался с детьми и их бабушкой. Рэйчел проводила его до дверей.

— У тебя чудесные дети.

— Я и сама на них не нарадуюсь.

— Сожалею о твоем муже, Рэйчел.

— Спасибо.

— А еще я желаю тебе, чтобы твой новый брак принес тебе счастье.

Рэйчел удивилась.

— Какой новый брак? — спросила она как раз в тот момент, когда ее мать появилась на лестнице.

Лилиан тихонько прошла мимо них в холл, но румянец на щеках выдал ее.

— Тебя ввели в заблуждение, я не собираюсь замуж, — сказала Рэйчел громко, чтобы мать услышала ее. Прощаясь с Шаманом, она отчего-то побледнела.

Вечером того же дня, когда Шаман возвращался домой верхом на Боссе, он увидел вдалеке одинокую фигуру и, подъехав ближе, узнал Рэйчел. На ней было то самое голубое платье, грубые башмаки и старая шляпа, которая защищала ее лицо от солнечных лучей. Он окликнул ее, обернувшись, она тихо поприветствовала его.

— Мы можем прогуляться вместе? — предложил он.

— С удовольствием.

Он спешился и повел лошадь под уздцы.

— Я не знаю, какая муха укусила мою мать, когда она сказала тебе, что я собираюсь замуж. Кузен Джо, конечно, проявлял определенный интерес, но я не выйду за него. Думаю, мама хочет, чтобы я приняла его предложение, потому что она очень обеспокоена тем, что дети растут без отца.