Личная война Патрика Финнегана - Крис Райт Страница 10

Мистер Уильямс появился как по волшебству — я даже не успел вынуть патроны из барабана.

— Финнеган, — начал он с места в карьер, — немедленно убирайся отсюда! Ты портишь мне бизнес, распугивая клиентов!

Я сощурился и заглянул в дуло револьвера.

— О каких клиентах ты говоришь, Уильямс? Я не заметил ни одного человека. Что-то не похоже, чтобы гостиница была переполнена.

— Переполнена она или не переполнена — это не твое дело. Если я говорю, что свободных номеров нет, это значит, что их нет, и точка. Убирайся!

— Ты разговариваешь с помощником федерального маршала, Уильямс, — напомнил я.

Уильямс вызывающе выпятил грудь.

— Если ты здесь для того, чтобы произвести арест, Финнеган, — вперед. Я не собираюсь чинить никаких препятствий осуществлению правосудия. Но если ты здесь не как официальное лицо, а как клиент — убирайся ко всем чертям, потому что в моей гостинице ты жить не будешь. И можешь не запугивать меня, свои права я знаю!

Я задумчиво поскреб подбородок. Я знал, что Уильямс прав — заставить его я никак не мог. Привычные мне методы убеждения здесь явно не годились, а законных рычагов давления на него у меня не было: отель принадлежал ему, и порядки в нем устанавливал он. Все это выглядело очень скверно, потому что «Приют Финнегана» был единственной гостиницей в городе.

— Ладно, Уильямс, твоя взяла, — проговорил я наконец и покинул помещение под торжествующим взглядом хозяина и злорадным — клерка. Мне требовалось хорошенько пораскинуть мозгами — на свежем воздухе и подальше от людей.

Эту ночь я провел на кладбище. Оно располагалось сразу за восточной окраиной города, на живописном зеленом холме, в тени старых раскидистых дубов и лип. Коня я стреножил и пустил пастись у подножия холма, а сам растянулся на одеяле под одним из деревьев, уложив затылок на сплетенные пальцы, и, уставившись сквозь ветви кроны в вечернее небо, принялся лениво размышлять. Добрые жители Солти-Спрингса деликатно дали понять, что не желают видеть меня в своем уютном маленьком городке. Ну что же, они сделали свой ход, теперь ответ был за мной, и отступать я не собирался. Итак, гостиница исключалась; хорошо зная местные нравы, я не сомневался, что шансов снять комнату или хотя бы угол у кого-нибудь из горожан у меня примерно столько же, сколько избраться в президенты Соединенных Штатов. Поселиться у друзей? Их у меня не было, если не считать Майка Брэди, а к его гостеприимству, даже предложи он его, я прибегать не собирался: с этой семейки вполне станется приправить мне кофе уже не снотворным, а крысиным ядом. Тряхнуть стариной и устроить лагерь где-нибудь в лесу или в горах? Я ничего не имел против ночевок под открытым небом, во всяком случае пока стоит лето, но моя война с Солти-Спрингсом выглядела делом затяжным и продлиться должна была явно не месяц и не два. Требовалось что-то более основательное — и более солидное, учитывая мой официальный статус. С этой мыслью я и заснул.

Решение пришло ко мне перед самым рассветом и показалось настолько простым и изящным, что я даже проснулся. Пару минут я лежал, прокручивая его в голове уже наяву, а потом поднялся на ноги, умылся в ледяной воде ручья, не без труда побрился, свернул отсыревшую от росы постель и отправился ловить своего чубарого. Путь мне предстоял не самый близкий, так что затягивать с ним не стоило.

Когда я вернулся из своей поездки, стояла уже глубокая безлунная ночь, и бархатисто-черное небо было усыпано крупными, как горох, звездами. Они указывали дорогу лучше любого компаса, но не давали возможности разглядеть камни, кротовины и кроличьи норы, и я слез с седла, чтобы вести чубарого в поводу. Мне было неудобно перед ним — за сегодня ему пришлось проделать не меньше семидесяти миль, но он не жаловался и не упрямился, продолжая выполнять свою работу честно и добросовестно. Да, он был не Сэнди, и заплатил я за него восемьдесят долларов, а не три тысячи, и даже имени у него не было, но за две недели нашего знакомства он успел показать себя отличным и надежным парнем, на которого можно положиться. Я погладил его по шее и пообещал, что завтра он будет отдыхать весь день.

Слово я сдержал — на следующий день чубарый пасся на лугу в свое удовольствие, а вот мне отдыхать не пришлось: я был занят обустройством своего нового жилища. Это была маленькая бревенчатая хижина, примостившаяся на склоне холма, с которого открывался дивный вид на Солти-Спрингс. Хижина эта стояла заброшенной несколько лет, и хотя сруб был еще крепок, крыша успела завалиться, а сложенная из камней печь осела на одну сторону. Ничего такого, впрочем, с чем не могла бы справиться пара рук. Топор, гвозди и кое-какие мелочи я купил накануне, в самой хижине обнаружился ржавый заступ. Работа была в самом разгаре, когда ко мне пожаловала делегация видных горожан из шести человек во главе с Уильямсом, хозяином гостиницы.

Я отложил топор в сторону и спустился с крыши.

— Джентльмены, — произнес я самым миролюбивым тоном, на который только был способен, — я не припомню, чтобы приглашал вас в гости.

Уильямс возмущенно хмыкнул и оглянулся на остальных.

— Видали наглеца? Он не приглашал нас в гости! Это мы не приглашали тебя в гости, Финнеган! Убирайся с нашей земли!

— С вашей земли, Уильямс? С каких это пор она ваша?

— С тех самых пор как Джефф Паркер забросил ее и уехал на восток, к родичам жены. — Уильямс ткнул пальцем в хижину. — Он утратил права на гомстед2, его земля отошла государству, и теперь Солти-Спрингс решает, кто будет жить на ней, а кто нет. И мы не потерпим скваттеров3 на нашей земле, маршал ты там или не маршал!

Остальные поддержали его возмущенным гулом. Я пожал плечами.

— Если этот клочок земли так важен для города, Уильямс, что же вы не выкупили его в собственность? Ведь у вас было право первой покупки.

— А это не твое дело, Фи… — Уильямс осекся, почуяв неладное. Несколько секунд он подозрительно сверлил меня взглядом и наконец переспросил тоном ниже: — Было?

— Да, вплоть до вчерашнего дня. Я съездил в земельную палату в Доусоне и оформил там заявку на гомстед. Сто шестьдесят акров, в границах старого участка мистера Паркера. Вы находитесь на моей земле, Уильямс. И я вас сюда не приглашал.

Уильямс слушал меня, багровея.

— Что за бред! — взорвался он наконец. — Ты не можешь