Михаил Лопатто - Сердце ночи Страница 9

<1918>

Отрывок

Из пустыни, сожженной и знобимойБесовской, похотливой лихорадкой,Бежал я ночью, тайно одержимыйЖеланием коснуться жизни сладкой,Как пояса или волос любимой.

Я поцеловал землю у городских ворот.Свежий воздух прозрачной раниСмешался с запахом гари, рыб и нечистот.Изможденные женщины предместийВыливали на улицу лоханиИ развешивали на заборах белье.Все было на прежнем месте,Но все уже было не мое,Десять летИскуса, молитв и бденийОтделяли меня от конских побед,Пирушек, стихов и праздничной лени,Малиной пахнущих губИ речи щебечущей, звонкой, картавойСпутницы прелестной и лукавой.Мой лик был темен, голос дик и груб,И песни так пустынно величавы.И только в сердце, радостном и кротком,Иная с миром связь восстановлялась.Была ли это нежность или жалость?Из рдяных зорь ему покров был соткан,И сладко, отрекаясь, сердце сжалось.

Я сбросил истлевшую милоть,Сменив ее на простое платье.Казалось, в одно объятьеЗаключил я солнечную плотьИ дух, подобный восковой свече,Благословив и святость и грех,И лилий белизну и золото павлина.Послышались шаги и легкий смехЖенщины в лиловом плаще:«Если ты носильщик, снеси корзины».Я сказал: госпожа, я готов.Воздух был прозрачен и звонок,Веял холодом мрамор домов.В нише голубей стерег котенок.Пройдя колонн воздушный строй,Вступили мы в прозрачный садик,Где поливали дорожки фиалковой водойИ розы жались к ограде…

<1916>

«Нас ужас вяжет сталью паутины…»

Нас ужас вяжет сталью паутины,Забыли мы о радостях земли.Буравят высь бескрылые машины,И мясом пушечным полки легли.

Но павшие под одурь трескотни,К земле пришибленные черным градом —Что в миг последний обрели они —Свой рай, кафешантан с открытым садом,

Ночь без зари иль в сладостных мечтах,Где голос нежен, а стихии хрупки,Герой воскреснет и убудет страхИ пир картонные запенит кубки?

«Наш рок и труден и туманен…»

Наш рок и труден и туманен,И свежей далью дух пленен,Неутомимый англичанин,Тебя любил я, Робинзон.Беспечно все мы уплываемДо света в розовый туманИ вольной грудью разрезаемВ соленых брызгах океан,Но берег дик, необитаем,И видим мы в пустыне летВсе ту же неба синь, и дюны,И волн зеленый караван,Порой обломки мертвой шхуны, —А в Англию возврата нет,Виденья все неуловимы,И к зову дальний парус глух.В тревогах закалится духУпрямый и неутомимый.И только детства призрак нежный,На Темзе вечер золотойВ твой сон безгрезный и мятежныйВплетется сладостно порой.

<1917>

Из сборника «СТИХИ» (Париж, 1959)

В ПУТИ

«Города проплывают в тумане…»

Города проплывают в тумане —Золотистые арки и башни.По холмам между лестниц и зданийВиноградники, рощи и пашни.

Понемногу сгущается вечер.Не грусти! в синеве за горамиЖдет усталого путника встречаПосле долгой разлуки с друзьями.

<1952>

Весна в горах

Кукушка за холмом кукует.Прошли снега, дожди, циклоны,Зазеленели нежно склоны,И непокорно мысль кочует.

Там за холмами — воздух синий,А за равниной — море, волны,Весь мир, движеньем жизни полный,Долины, реки, Аппенины.

Охвачен путник новой дрожьюПредчувствий светлых и счастливых,Благословляет землю Божью,И облака, и гнезда в ивах.

<1956>

«Как встарь, о жизни быстро тающей…»

Как встарь, о жизни быстро тающейЛюблю я в сумерки грустить.Мечтаю, словно утопающий,Спасясь, по-новому зажить.

Как скопидомы-собиратели,Мы в ящик мира не запрем.Одни бездомные мечтателиВезде находят отчий дом.

Восторг и нежное волнениеНе просветляют гордеца,Но перед смертью примирениеНисходит в кроткие сердца.

В теснине войн, в пути, в изгнанииЯ веры бодрой не терял.Я видел ангелов в сиянииИ каждый день благословлял.

<1952>

«От прежних дней — пустыни сладкой…»

От прежних дней — пустыни сладкой,Что сохранил стыдливо ты?Немного в сердце теплоты,Портрет поблекший, да закладкойДавно засохшие цветы.

Дни тают, словно дуновенье,Друзья редеют что ни год,И одиночество растет.Но вечно каждое мгновенье,Все, что трепещет и цветет.

Преодолей свои печали,Болезнь, разлуку, темный труд.В тебе ушедшие живут.Сияют солнечные далиИ обещают и зовут.

<1952>

Уличные стихи

Я вздрогнул, встретив на витринеРекламной радости слова.Блеснул наклонно купол синийИ отразилась голова.

Звонок прозвякает ненужный,Кровь хлынет в мозг, в ушах звеня.Но ты над ниткою жемчужнойУже забыла про меня.

Мне не припомнить, стоя рядом,Где мы встречались и когда.И, обменявшись быстрым взглядом,Мы разошлися навсегда.

<1920>

Полет

Повисла жужжащая птица.Недвижна эфирная стужа,И море, как мертвая лужа,В пустынное небо глядится.

Земля — отвлеченная схема.Нет радости дикой полета.Здесь люди — безличные кто-то —Растеряны, жалки и немы.

Стрекочет биением сердцаМинутная стрелка столетий.Порвать бы тоскливые сети,Вернуться на землю, согреться!

<1952>

«О формы хрупкие руки…»

О формы хрупкие руки,Прозренья кротости в морщине!Как нежно радостны, легкиСоединенья чутких линий!

Одна — доверие судьбе,А в этой пленено пространство.Моя рука, есть на тебеУпрямство и непостоянство.

Печаль — случайна. РазожмешьЛадонь — стирается унынье,И лень, и ложь, и злобы дрожь,И обольщение павлинье.

Мне сладко вместо дневникаИметь попутчика такого.Но выдает моя рука,Чего назвать не смеет слово.

<1920>

«Ни звезд, ни звука. Воздух влажный…»

Ни звезд, ни звука. Воздух влажныйДохнет порой из темной чащи.Лес полон жизни шелестящей,Ползучей, робкой и отважной.

Покинул зверь свою берлогу,И гриб встает, взрывая хвою.К любовному готовясь бою,Выходит жаба на дорогу.

Скользит змея; на лапах елиПритихла белка осторожно.Гроза надвинулась тревожно,Застыв в угаре серной прели.

Спешит к ночлегу путник редкий,Расставшись вдруг с мечтою нежной:Как призрак смерти неизбежной,Сорвалась птица с черной ветки.

<1959>