Семен Кирсанов - Лирические произведения Страница 8

ДЕВУШКА И МАНЕКЕН

С папироскою                         «Дюшес» —девушка              проносится.Лет примерно                      двадцать шесть,пенсне             на переносице.

Не любимая                      никем(места нет                 надежде!)вдруг увидит —                          манекенв «Ленинградодежде».

Дрогнет ноготь                         (в полусне)лайкового                    пальца.Вот он               девушке в пенснетайно              улыбается.

Ногу по́д ногу                          поджав,и такой            хорошенькийБрючки в елочку,                          спинжак,галстушек                  в горошинку.

А каштановая                          прядьтак спадает                    на лоб,что невинность                          потерятьза такого                   мало!

Вот откинет                  серый плащ(«Выйди,                обними меня!»).Подплывает                     к горлу плач.«Милый мой!                        Любименький!»

И ее со всей                     Москвойзатрясет               от судорог.Девушка!               Он восковой.Уходи            отсюдова!

ГУЛЯЩАЯ

Завладела                     киноварьмолодыми                  ртами,поцелуя             хинногогоречь             на гортани.

Черны очи —                 пропасти,беленькая                 челка… —Ты куда                 торопишься,шустрая               девчонка?

Видно,              что еще тебебедовать                нетрудно,что бежишь,                    как оттепельручейком                     по Трубной.

Всё тебе,               душа моя,ровная            дорожка,кликни           у Горшановапива             да горошка.

Станет тесно                       в номере,свяжет руки                      круто,выглянет              из кофточкимолодая                 грудка.

Я скажу-те,                  кралечка,отлетает                лето,глянет осень                   краешкомжелтого            билета.

Не замолишь                        господаникакою               платой —песня спета:                 госпиталь,женская              палата.

Завернешься,                        милая,под землей                       в калачик.Над сырой                   могилоюдети             не заплачут.

Туфельки               лядащие,беленькая                 челка…Шустрая,               пропащая,милая           девчонка!

РАЗГОВОР С БЫВШЕЙ

— Не деньга ли у тебя         завелась,что подстриглась ты         и завилась?Вот и ходишь          вся завитая,и висок у тебя —          запятая!

— Будь любезен,         ты меня не критикуй,у меня полон денег         ридикуль.Я Петровкой анадысь         проходилаи купила ридикуль         из крокодила.

— Будь любезна, расскажи         про это мне:не стипендию ли класть         в портмоне?Или стала ты,         повыострив норов,получать гонорар         от ухажеров?

— Подозрительный ты стал,         дорогой!Он мне нужен         для надоби другой —а для пудреницы,          хны и помадыи платочки чтобы         не были помяты.

— Ты не прежним         говоришь языком,да мое тебе слово —         не закон,этих дней не оборвать,         не побороть их!Разойдемся ж, как трамваи         в повороте!

Белофетровой         кивнула головой,помахала ручкой — замшей         голубой,отдала кондуктору         монетуи по рельсам заскользила —         и нету!

НАЩОТ ШУБЫ

У тебя            пальтецохудоватенькое:отвернешь                   подлицо —бито ватенкою.

А глядишь,         со двора —не мои         не юга́,а твои         севера́,где снега         да вьюга́!..

Я за тайной         тайги,если ты         пожелашь,поведу         сапогив самоежий         шалаш.

А у них         соболей —что от них         заболей!А бобров,         а куниц —хоть по бровь         окунись!

На ведмедя бела́выйду вылазкою.Чтобы шуба была,шкуру выласкаю.

Я ведмедя тогосвистом выворожу,я ведмедю томуморду выворочу.

Не в чулках         джерси,подпирая         джемпр, —ты гуляй         в шерстикенгуров         и зебр,

чтобы ныл         мороз,по домам         трубя,чтоб не мог         морозущипнуть         тебя.

ЕЙ

Я покинул знаменанеба волости узкой,за истоками Дона,коло Тро́стенки Русской.

И увез не синицу,но подарок почтовый,а девицу-зеницуза глухие трущобы.

И не поезд раскинулдыма синие руки —и, закинув на спину,вынес тело подруги.

Волк проносит дитятюмимо логов сыновних,мимо леса, где дятел —телеграфный чиновник.

То проточит зверенышржи заржавленный волос,то качнется Воронеж, то —Репьевская волость!

Хорошо ему, волку,что она, мимо гая,на звериную холкуникнет, изнемогая.

ГРУЗИНСКАЯ

О, Картвелия             целит за́ небо,пули легкие             дальше не были.В небо кинемся             амхина́гебо,двинем в скалы             на взмахи сабли.

Чика красного,              чика белого,Чиковани и Жгенти,             чокнемся! —Сокартве́лоши             ми пирве́лад вар! —Говорю я,             ко рту рожок неся.

Зноем обдал нас             город Тби́лиси.Хорохорятся             горы го́лубо.Дождь на Мта́цминде,             тихо вылейсяи до Ма́йдани             мчи по желобам…

ЛЮБОВЬ МАТЕМАТИКА

Расчлененные в скобках подробно,эти формулы явно мертвы.Узнаю: эта линия — вы!Это вы, Катерина Петровна!

Жизнь прочерчена острым углом,в тридцать градусов пущен уклон,и разрезан надвое явами, о, биссектриса моя!

Знаки смерти на тайном лице,угол рта, хорды глаз — рассеки!Это ж имя мое — ABC —Александр Борисыч Сухих!

И когда я изогнут дугой,неизвестною точкой маня,вы проходите дальней такойпо касательной мимо меня!

Вот бок о бок поставлены мынад пюпитрами школьных недель, —только двум параллельным прямымне сойтись никогда и нигде!

ТБЦ