Павел Антокольский - Стихотворения и поэмы Страница 40

128. ЗАПАД — ВОСТОК

О, Запад есть Запад, Восток есть Восток.

Да, Запад есть Запад, Восток — Восток.           Прочна межевая веха.Недаром британец подвел итог           В конце минувшего века.

Недаром шторм изгрыз берега           В Гонконге и Ливерпуле.И желтый в белом видел врага           И в джунгли бежал от пули.

А белый видел сплетенье жил,           Костей и мускулов крепость.И он в предприятье свое вложил           Расчетливость и свирепость.

Но наша Земля недаром кругла,           Летит она не напрасно.И нет на Земле такого угла,           Где кровь не была бы красной.

И желтый кули, и черный бой,           И белый докер при встречеЛегко находят между собой           Понятное им наречье.

Встречаются люди в дальнем пути,           Как волны света и тока.И если прямо на запад идти,           Вернешься домой с востока!

129. НА ТРОПИКЕ РАКА

Как он короток, этот вечер;Как бесшумно и как внезапноДевяносто процентов влагиНавалились на землю тьмой;Как бесшумно и как нещадноСолнце двигается на запад,Чтоб нырнуть в открытое море,В первозданный хаос, домой!

Как неистово прорастаютУзловатые эти корни;Как сработана ювелирноЭтих тонких пальм прямота;Как сцепляет природа пары,Как сплавляет породы в горне,Как выдумывает новинки,То причудлива, то проста!

Только люди повсюду люди,Веселы они иль печальны,Золотая у них смекалка,Золотые руки у них.Вот кончается ровно в полночьДля кого-то обряд венчальный.Запевает песню о жизниНе желающий спать жених.

Мать-Земля! Мы тебя узнаемНа любой твоей параллели, —Небоскреб, или хижину в джунглях,Иль раскопки на месте битв.Сколько сказок тебе сложили,Сколько песен в тебе сгорели,Ибо каждое поколеньеБлагодарность тебе трубит!

Сколько раз тебя оцеплялиРжавой проволокой колючей;Сколько раз напалмом сжигалиКаждый акр и любой вершок;Сколько раз границы кроили;А недавно случился случай —Превратить тебя собиралисьВсю в космический порошок.

Только ты не даешься в рукиЭтим хищникам, как бывало,—Охранительница и нянькаКолыбелей и птичьих гнезд,Наших свадеб и хороводовЗаводила и запевала,В пестрых бабочках, в ярких розах,С ниткой жемчуга, с горстью звезд!

Мы идем по твоим дорогам,Безоглядно молодость тратя.Мы твоим урожаям служим,Бережем твою красоту, —Мы, добытчики руд несметных,Мы, соратники и собратья,В рваных робах и гимнастерках,В пятнах нефти, в седьмом поту.

130. КЛАДБИЩЕ МОРЯКОВ

Весь океан в теснине залива,Словно в зеркале, смят и уменьшен,Дышит бережно и терпеливоРядом с землею — лучшей из женщин.

Названный Тихим, или Великим,Первое имя он выбираетИ, присмирев, с просветленным ликом,Волны, как струны, перебирает.

Скал гряда — дракон над пучиной.Солнце — драконье медное око.Всё первозданно и беспричинно.В недра вселенной вросло глубоко.

А наверху, на круче отвесной,Высится крест ничейной победы.Крепко спит Моряк Неизвестный,Шедший ко дну от морской торпеды.

Все они, сжав напоследок пальцы,В известняковых скалах зарыты,Южных широт пираты-скитальцы,Словно сгоревшие метеориты.

Чьи ж это кости? Какая расаБросила в бездну якорь свой ржавый?Чей это крейсер взрывом потрясся?Чьи это флаги? Какой державы?

Было иль не было?Полдень ярок.Пышет и пляшет око драконье.Там, у предела радужных арок,Нет правосудья, нет беззаконья.

Нет ни Азии, ни Европы.Нет ни разума, ни безумья.Нет десантников, спутавших стропы,Грудь распоровших об эти зубья.

Нет ни паруса, ни кормила,Как ни гляди в ту сторону зорко.Там, у самой границы мира,Только одна полнота! — Восторга!

131. ВОЗВРАЩЕНИЕ

Я летел из климата в климат,Из Европы к тропику Рака.Как я ждал, что меня поднимутРуки воздуха выше мрака!

И они, подхватив машину,Понесли ее как былинку,И крутило нас и крушило,Словно ветошь гнало по рынку.

Я видал драконов из бронзы,И людей из плоти и крови,И простор океана грозный,И накат бамбуковых кровель,

И воронки бомбежек давних,И раскопки сокровищ древних,И лучи рассвета на ставнях,И зарю коммуны в деревнях.

Я летел над тобою в тучах,Мать-Земля, седая царица,Чтобы снова в толпах растущихСтать прохожим и раствориться.

Я летел в воздушном пространстве,Спутник, сверстник, соперник бога,И вернулся из дальних странствий,Благодарный жизни глубоко

Лишь за то, что на свете прожилМногим более полувека.Мать-Земля, что тебя дорожеДля летавшего человека!

И, соседством звезд опаленный,Грязь и пот по лицу размазав,Я, как Чехов, шепчу влюбленно:«Ты увидишь небо в алмазах!»

Мастерская первая

132. ТЫ НЕ ДРУЖИЛ

Ты не дружил с усталостью и ленью,Весь в нетерпенье с головы до ног,Принадлежал к такому поколенью,С которым никогда не одинок.

Ты много видел, в том числе и счастье.Жизнь прошумела в полыханье гроз.Она была их незаметной частью.Для этого ты, может быть, и рос.

Так отчего же в час веселых сборищ,Глухого содроганья не сдержав,С такой упорной спорщицей ты споришь,С такой бесспорной правдой на ножах?

Со старостью? Со стертым этим словом?Брось, человек! Грани, шлифуй, чекань.Расшей узором пурпурно-лиловымРастянутую в полстолетья ткань!

А дальше что? А дальше злей и кручеВопит, метет, беснуется декабрь.Хрустальный кубок полон влаги жгучей,Неярок свет полночных канделябр.

Косматый черный пес не понимаетТвоей тревоги. Добрая женаМолчит и руки слабые ломает,—Какая боль ей завтра суждена!

А дальше что? Распасться в легкой пляскеПылинок, сбитых в солнечном луче…Вселенная не подлежит огласкеИ прячется в шифрованном ключе.

Ни вы, ни я, никто из нас не слышитСвоей последней смертной немоты.Но если человек живет и дышит,Он и со смертью должен быть на ТЫ.

Напряжена и сжата до предела,Вся в ссадинах, в следах почетных драк,Живая жизнь, не дрогнув, погляделаВ лицо уничтоженья, в смертный мрак!

133. ДРУГУ

Владимиру Луговскому

В ненастный вечер или в ясныйЗакат пылал в большом окне,Когда в косоворотке краснойТы в первый раз пришел ко мне.

Не комнатный, не гибкий голос —Как ерихонская труба,Цыганский черный жесткий волос,Упрямо счесанный со лба,—

Всё было вылеплено крупноИз сплава четырех стихий,Всё — даже этот голос трубный,Раскачивающий стихи.

Казалось, что за далью синей,В набатах, в сполохах ночныхГлаву Истории РоссииТвердит прилежный ученик.

Когда же в пылкий амфибрахийВпрягался движущий глагол,Дымилась степь в огне и прахе,Прошел пожарами монгол…

Но втоптан был зловещий недругВ горючий пласт сухой земли.Мечи и кости тлели в недрах.Года прошли, века прошли.

Тогда — гораздо ближе, тут же,В летящих строфах смельчака,Сквозь снегопад сибирской стужиПробился поезд ВЧК…

И непогода разрубалаНетопленый полночный зал.И шли курсанты прямо с балаПешком на Северный вокзал…

И зной, и пахота в пустыне,И фары первых тракторовТоржественней иной латыниВошли под твой домашний кров…

Я не об образах словесныхПрипоминаю впопыхах,Не о давным-давно известныхИ переизданных стихах —

Но о пройденном расстоянье,О поэтической судьбе,О юношеском обаяньеВо всем твоем, во всем тебе.

О дружестве, не омраченномЛюбой печали вопреки…Не знаю, сколько жить еще нам,Но мы с тобой не старики!

На юбилейное собраньеНезримым гостем я придуИ тень твоей тревоги ранней,Как даму сердца, приведу.

Вот, вот она светло и строгоСмеется, грусти не тая,—Та девочка, та недотрога,Володя, молодость твоя!

134. КОКТЕБЕЛЬ