Антология - Поэзия Африки Страница 34

КАОБЕРДИАНО КУНОТИ[118]

Ритм ожиданья

Перевод Ю. Левитанского

Повремени, Море,еще подожди малость,повремени малость,Ветер, таящий бурю,

надо копить яростьздесь, в полосе прибрежной,быть всегда наготове,ждать, когда час настанет.

Ярость ваша понятна,гнев ваш мы понимаем,но, чтоб добиться воли,надо иметь терпенье.

Когда же команда грянет —ночь для них станет ядом,любая звезда — снарядом,нацеленным прямо в сердце.

(Тогда, пожалуйста, Море,выйди из берегов —ну, что тебе стоит, Море!Тогда, пожалуйста, Ветер,смети их с лица земли —ну, что тебе стоит, Ветер!)Тогда уж португальцам,в ад попавшим,захочется спастись,да будет поздно.

МАНУЭЛ ЛОПЕС[119]

Голоса

Перевод Новеллы Матвеевой

В ночи, что зыблется без звезд и без луны,я слышу голос. Он растет из глубины,в той стороне, что неизвестна мне,неведома…

В порту у человека одинокогоспрошу: «Что там за крик — пустынный и протяжный —доносится из бездны ночи влажной?Не так ли мать зовет, зовет далекогобродягу в гавани?»

«То голос моря, то шумит прибой.…Корабль ушел в назначенное плаваньеи взять не захотел меня с собой».

В ночи струистой, в тьме необозримойидет корабль — собрат пустыни сонной,и на волне дробимойкачается, как месяц отраженный.

Спрошу у человека меж водоюи небом, бредящего далями матроса, —и вздрогнет он от моего вопроса:

«Что там за крик — пустынный и протяжный —проносится над ночи пустотою,как трепет ветра в заросли густой?»«То голос порта, то зовет прибой.…На рейде старом, рейде захолустноммне вслед она платком махала грустным:я взять не захотел ее с собой…»

Корабль

Перевод Новеллы Матвеевой

Солнечным утром,о, как хорош проплывающий мимо,в синее-синее море плывущий — в ровном порыве парус раздутый,вьющий и вьющий по водам узоры, без веера пены, легко, без нажима…Ах, только это! Над истинным морем подлинный парусмашет и машет кому-то в безгранье, как белый платок расставанья,а живописец-ветер легкой рукоюна великаньем холсте простора с тайной тоскоюкресты перепутий морских набрасывает на память,как мастер, сосланный за горизонт, на затерянный остров изгнанья…

Моменты

Перевод Новеллы Матвеевой

(Истории так часто повторяются…)Моменты — те же двери на шарнирах,вертящиеся вечно и привычно:то отворяются, то затворяются,но кто в них проникает — безразлично…(Открыты царственно развилки мирадля тех, кто нм с улыбкой покоряется.)

Был миг. Он за руку схватил меня когда-тои бросил —оглушенного, ненужного,как бы наемного, но безоружногои безнадзорного солдатав необъяснимый бой, где только сил растрата.Был миг, которыймне дал предвиденье картин грядущих,больших и малых, —я угадал их,и сделал шаг вперед под их влияньем,покорный будущего настояньям,и снова сделал шаг под торопящим взоромсобытий ждущих…Был миг. Он мне открыл пейзажей вереницы,а для истории — ни уголка страницы.(Он только приоткрыл историю. Потом,не дав ей вырваться, прикрыл другим листом,и много мертвых тел осталось на дороге.Вот — странных тех побед бесславные итоги…)

Поэт, едва-едва проснувшийся во мне!Дорожный твой мешок до верха полон ныне:в нем — тяжесть некогда отринутых минут,груз жестов, прерванных сквозь сон, на половине…Бедняга, ты бредешь без цели,наугад,петляя, путаясь в лохмотьях той одежды,подобранной с дорог,которую сносил,хоть вовсе не носил, да и не видел прежде…

Экран

Перевод Новеллы Матвеевой

За этой сменой волн, которым ни конца, ни остановки,за этим горизонтом неизменным,на этой белой полоске в синем море(в шторма и в бури — серой),оставленной винтами устремленныхвперед, неугомонных кораблей…(Мечты бегут, как волны, над ироничной бездною-химерой;в рассвет прекрасной жизни и, может быть, уже в дорогу к ней,подхлестнутые верой…),…есть голоса иные,глаза, вместившие иные виды света,безумием цивилизаций рожденные, нервные токи,которым Атлантику не пересечь и, к нам не прорвавшись, остыть;есть человек в толпе, и есть широкийразмах континентов —и волнореза песне волнующей — их не достичь…

Там есть, о братья, борьба любаядля всякого, в ком бороться жажда,и есть экран, на котором чувства твои отразятся в оттенке каждом:поезд — сталь, что кусает сталь, рев городов над молчаньем полей;в ошеломительной вышине — самолет бурящий, сверлящий даль,бессонными светляками глаз вращая во тьме ночей;тщеславные мультимиллионеры, —всех представимых вещей короли,что свет затопили без толку и мерырекламой прекрасного в нынешнем веке; что подожглитвой нищенский взор, пожирающий запоздалые,отсталые газеты и журналы,где блестят кинозвезды надменные, вожделенные,невесомые, словно обожествленный картон.А за всем этим — стужа, бон-тон,дно, клоака, бессильная злоба,преступленье, позор, мотовство,вихрь отчаянной схватки…— А здесь? Ну а здесь — ничего.Здесь — покорность. И каждый, не зная пути своего,выбирает его без разбора, в слепом беспорядке…

За этой сменой волн, бегущих без конца и остановки,я знаю, есть дороги для поступи героев,и руки добрые, что машут, провожая, благословляялюдей великой грезы, шагающих по следу пророков, гениев необычайных…Там есть борьба, которой ты не знаешь,но рвешься к ней конем, привязанным весь день у пешеходнойдороги, по которой бредет толпа видений, надежд и обещаний,порой неуловимо оживляяпейзаж холодный…

И молчаты слушаешь, как ветер в скалах бродит, поет за их грядою,следишь за сменой волн, бегущих без конца и остановки,за этим горизонтом постоянным,за белой полосою, оставленной винтами судов ушедших,как будто за мечтою беспредельной,где гаснут последние гримасы иронии бесчинной,и на краю туманномты видишь контур корабля, который не взял тебя с собою.

Пять песен о разлуке и любви

Перевод Новеллы Матвеевой

Я ведь тоже капля в океане, наши жизни[120]

не так уж раздельны.

За руки взявшись, шагать нам рядом повсюду.Правда, на крыльях тревог я уноситься буду,и ты подумаешь: я забыл улыбку твою колдовскую.«Кто уезжает — увозит сердечные муки».Храни же тоску пути и разлуки,умножь ее, вновь тоскуя…

Я иду туда, куда уводитэта жгучая меня тревога,ты передо мной всегда стоишь незримо,как свеча обета, —вечно рядом где-то,вечно негасима…

…Я же земля, по которой ступаешь ты,воздух, которым ты дышишь мгновенье любое,ветер, что ночь напролет у дверей твоих стонет,вещи, цвета, явленья, что видишь ты,даже воспоминанье твое — мимолетная тень мечтыот шороха ветви, когда она засохший листок уронит…Ах! Невесомое таинство долгих Часов над волной!Даль бесконечных Часов, где теряюсь я неизбежно!Не так велико Пространство, мой друг, между тобой и мной,по Время — безбрежно…

Укачай меня, грусть о побережьях,о неведомых еще и пустынных,но которых прекрасней и желаннейне встречал я в скитаниях прежних,о прибрежьях, дивных, как виденья каравелл старинных…

Укачай меня, грусть (и чтобы на прощаньеоб ее движеньях мне мечтать печальных,о последних минутах расставанья),хоть бы и с надеждой так же я расстался, —ибо храм любви, воздвигнутый так страстно,может и обрушиться без звука.…Не разлука для Любви — пространство.Время — вот разлука…

Недолгий обман переменчивых судеб,рассеянных в мире, —вы, кого поджидает Время,дремлющее под покрывалом пространства!О, если бы, если бы реяли вы,как птицы в эфире,дыша их вечной весною!(Коротка твоя жизнь, моряк,но ведь терпкость ее — сильнее.)О, если бы расстоянье, моряк, было, как Время, свободно!Не верь ты, не верь, будто даль над Временем властна:лжет и обманывает дорога призрачно-вечной длиною!Любовь, моряк, забывает Время, когда ей только угодно,но Время не забывает Любви, помнит о ней всечасно…

Я разрою твою могилу