Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке - Генрих Вениаминович Сапгир Страница 28

Провожая    Вижу    Посторонний

Стриженый    Затылок    На перроне

Черный лес    Бараки    Лагеря

Для чего    Не знаю    Длинная заря…

Не узнаю    И пройду    На воле

Не она    Картошка    Камешками соль…

Да! Семья!    Родные    Не моя    Давно ли

все живыми были…    Поздно    Сам большой

Вздор!    По пьянке    Тысячи историй

Где он тот    В казарме    Нет в конторе

В Сингапуре    Смотрит на Париж

Как и не жил    Где ты?    Что молчишь?

ПРЕДЧУВСТВИЕ

Даже атомы    Устали наверно

Бьют кого-нибудь    А в животе скверно

Ночью выстрелы    Мрак белых коробок

Не боли и ты    Повернись на бок

Закричал    Во все глаза    Наклоняясь

Страшные блестят    Шлепок    «Живи заяц»

Червь вслепую    Извергает    Семя

Но ужасней    Ощущать себя    Всеми —

Даже теми    Кто почтен    И вычтен

(В книгах    В памяти остались    В кавычках)

Вчуже Светом    Кто и Слово    И Птица

И в тебе    Торопится    Родиться

ЗОЛОТЫЕ ШАРЫ

Осы    Летят    На варенье

Заглянули    Шары    На веранду

Бледно-желтые    Грустно    Примета

Полнота    И конец лета

Черный кокер    Хозяйке верен

Ждет ее    У калитки    У двери

И моя    Придет    Но едва ли

Будем рады    Картина    «Не ждали»

Отмахнулся    В стихи влетела

Увязает в размере    Застыла

В солнце – осы    На блюдце – крыжовник

Почитаю    Сапгира    Из древних

НА ДАЧНОМ УЧАСТКЕ

Рыжая полевка Верткая синица

Странно    Человек    Людей боится

Щиплют рядышком    В сирени    Корку сыра

Пусть себя боится    Глупый    Не мира

И внимания    На дичь    Не обращая

Кошечка    Проходит    Небольшая

Между сосен    Лестница    Опустится —

Вот!    Блеснула прядая    Капустница

Я и был там    В свете    Есть свидетели

Мышь – полевка    И синичка    Видели

Пусть исчезну    Пусть развоплощение

Страшно    Не прощания    Прощения

У ВРАЧА

Вот господа    Моя    Кардиограмма —

Вычерчивает сердце    МАМА    МАМА

В моей груди    Ребенок    Плачет бьется

Затихнет –    МАМА –    влиниюсольется

Седая    Женщина    В халате

Доверься    Знает    Все на свете

Глаза    На мир    Глядят устало —

Не варежка    А потеряла

Боюсь    Душа    Совсем устанет

Окно погаснет    И –    Не станет

Меня    Любого    Столько глаз —

Уже погас

ВЕЧЕР ПЯТНИЦЫ

Для видящего    Скорлупа    Незрима

Водители    Плавая в воздухе    Проскакивают мимо

И возникают    Сосны    Люди – все

Кто жил когда-то    Строил    Проложил шоссе

Та нищенка    Не позабыта    И собака

Как тесно всюду    Хаос    И клоака

Как все засажено    Засижено    Загажено

Дух ямы –    Выгребная –    Запах ужина

Во мне горбун    Еще каких-то    Три или четыре

Орудуют внутри –    Грабители в квартире

И тетя Злата здесь    И дядя Генэх    в доме

Опустошен я    Предками    Своими

У станции    Не сосны    Чьи-то мысли

В закате    Просияли    И погасли

Но шифр-лишайник    Нитки ДНК —

Бессмысленная    Господи    Река

КОНЕЧНАЯ СТАНЦИЯ

Даже небо    Посерьезнело –    Дата

Все мерещится    Вагон    Везут куда-то

Смирно    Сидя    По обеим сторонам

Каждый    Стерт    Пятном

Замедляет ход    Станция    И она конечно

Станет    Для кого-нибудь    Конечной

Возятся в углу    Опять кого-то    Вынесли

С кем пускался в путь    Многие    Не вынесли

Был солдатом    Братом    Чьим-то другом

Незаметно стал    Старым    Человеком

От иконы Свет    Или там    Темно?

Двери нет    Свет – в окно

КИРИЛЛ И МЕФОДИЙ

Утром в море    Светом    Руки я умою

По песку босой    Умру    У моря

Сквозь слюду    Соски твои    Видны —

Камешки    Рачки    Движение воды

За чужим столом    Задремав под утро

В очереди    В школе    На вокзале – смутно

Прозреваешь    В горы    Все-то горицветами иду

Просто это – люди    Снится    На ходу

Окоем –    Покоем    Чувствую одно я:

Охристое    Серое    Мглистое родное…

Все сказал    А что я говорил?

Помогал Мефодий    Ободрял Кирилл

ХРУСТАЛЬНАЯ ПРОБКА

В каждой по Генриху    Сколько их?    Столько

Тронуть нельзя    Рассматривать только

Каждый    Сидит    На зеленой траве

В кедах    И солнышко    На голове

Вот повернулись    Разом    Все двадцать

Веером глаз    Ничего не боятся

Это я –    Здесь    Неуверенно робкий

А Генрихи –    Грани    Хрустальной пробки

У всех сорока    Сложилось    И вышло

О гольфе беседуют    Просто не слышно

Любой    Отшлифован    И завершен

Лекарства глотающий    Я    Им смешон

На обе страницы    Голая    Лаковая

Перемигнулись    У всех    Одинаковая

В «Тойоте»    На даче    В лесу    И в саду

Но черви!    И лярвы!    И всё – на виду!

Я стольким приятным    Обязан графину

Но в шкаф    Этот штоф    Захочу – и задвину

Мы – сон    А не клон    И совсем не родня

Но что они празднуют    Вместо меня?

ТЕПЛЫЙ СТАН

От обреченности    От одиночества

В этом неясном    Ясности хочется —

Ну, Окуджавы! –    Кофе с тоской —

Песни советской    И городской

Пятиэтажки    Народы    Мои дорогие

Господи!    Спаси меня    От ностальгии

Не в коммуналке живем –    В кофемолке

Соты    Высоты    Над городом – галки