Николай Туроверов - «Возвращается ветер на круги свои…». Стихотворения и поэмы Страница 27

Легион

(«Любимый, но все-таки странный)…»

«Еп Oranie 20 légionnaires tués».

Любимый, но все-таки странный,Приснившийся Франции сон, ―И свой, и не свой ― Иностранный,Единственный легион.Какая-то высшая мера,Кончая стихи, я начну:За двадцать легионеровМожно разрушить страну.

«Храня бессмертники сухие…»,

Ростов-на-Дону, 1999 г.

«Нам всем один достался жребий…»

Нам всем один достался жребий,Нас озарял один закат ―Не мы ль теперь в насущном хлебеВкусили горечь всех утрат?Неискупимые потериУкором совести встают,Когда, стучась в чужие двери,Мы просим временный приют, ―Своих страданий пилигримы,Скитальцы не своей вины,Твои ль, Париж, закроют дымыЛицо покинутой страныИ бесконечный дух кочевий,Неповторимые годаСгорят в твоем железном чревеИ навсегда, и без следа.

«Мой милый край, в угаре брани…»

Мой милый край, в угаре браниТебе я вымолвил ― прости;Но и цветам воспоминанийНе много лет дано цвести.Какие пламенные строфыНапомнят мне мои поляИ эту степь, где бродят дрофыВ сухом разливе ковыля;Кто дали мглистые раздвинет ―Унылых лет глухую сень ―И снова горечью полыниДохнет в лицо горячий день ―Набат станиц, орудий гулы,Крещенье первого огня,Когда судьба меня швырнулаОт парты прямо на коня.

Дневка

Июльский день. Овраг. Криница.От зноя пересохший пруд.Стреноженная кобылица,Звеня железом крепких пут,Бредет на жарком косогореВ сухих колючках будяка,И звону пут печально вторитЛенивый посвист кулика.О, сонный полдень летней дневки!И вспомню ль я иные дни,Под грушей лежа на поддевкеВ неосвежающей тени,Когда зовет к глухим дремотамСвоим журчанием родникИ остро пахнет конским потомНа солнце сохнущий потник.

Парад

Флагами город украшенВ память победной войны ―Старая дружба, без нашей,Сразу забытой страны.Что ж, может быть, так и надоНам, распятым судьбой…Выйду на праздник парадаВместе с парижской толпой,Вижу, как ветер полощетФлаги в срывах дождя;Круглую людную площадь,Пеструю свиту вождя;Запомню звездное знамя,Рослый, веселый народИ легкое сизое пламяВ сквозящем просвете ворот.

Курган

П.Н. Краснову

Не надо никакого мне срока, ―Вообще, ничего не дано,Порыжела от зноя толока,Одиноко я еду давно;Запылилось истертое стремя,Ослабел у подпруги ремень, ―Ожидал слишком долгое времяЯ лишь этот единственный день.Здравствуй, горькая радость возврата,Возвращенная мне, наконец,Эта степь, эта дикая мята,Задурманивший сердце чабрец, ―Здравствуй, грусть опоздавших наследий,Недалекий последний мой стан:На закатной тускнеющей медиОдинокий, высокий курган!

На мосту

Anne de Kerbriand

Вы говорили о Бретани,Тысячелетняя тоска,Казалось вам, понятней станетПростому сердцу казака.И, все изведавши на свете,Считать родным я был готовНепрекращающийся ветерУ Финистерских берегов.Не все равно ль, чему поверить,Страну какую полюбить,Невероятные потериНа сутки радостно забыть?И пусть ребяческой затееЯ завтра сам не буду рад, ―Для нас сегодня пламенеетНад Сеной медленный закат.И на пустом закатном фонеВ сияющую пустоту,Крылатые стремятся кониНа императорском мосту.

«На солнце, в мартовских садах…»

На солнце, в мартовских садах,Еще сырых и обнаженных,Сидят на постланных коврахПринарядившиеся жены.Ох, как недолог бабий век,Девичий век того короче, ―Парчовый бабкин кубелекНа внучке нов еще и прочен.Последний лед в реке идетИ солнце греет плечи жарко;Старшинским женам мед несетЯсырка ― пленная татарка.Весь город ждет и жены ждут,Когда с раската грянет пушка,Но в ожиданье там и тутГуляет пенистая кружка.А старики все у рекиГлядят толпой на половодье ―Из-под Азова казакиС добычей приплывут сегодня.Моя река, мой край родной,Моих прабабок эта сказка,И этот ветер голубойСредневекового Черкасска.

Два креста

Отцу Николаю Иванову

Не георгиевский, а нательный крест,Медный, на простом гайтане,Памятью родимых местНикогда напоминать не перестанет;Но и крест, полученный в бою,Точно друг, и беспокойный, и горячий,Все твердит, что молодость своюЯ не мог бы начинать иначе.И чем далее, тем густее кровь, ―Кто же дал мне эту кровь, такую? ―Горше неизжитая любовь,Неуемней сердце казакует.Что теперь и у кого мне взять?Верный православной вере,Ни на что я не могу менятьСвой старочеркасский ерик.

«Куда ни посмотришь ― все наше…»

Куда ни посмотришь ― все наше.На мельницу едет казак.И весело крыльями машетЕму за станицей ветряк.Ах, ветер осенний, подуй-ка,Над голою степью поплачь!Стекает пшеничная струйкаПод жернов. Горячий калачПотом испечет молодайка:«А ну-ка, скорей, детвора!»И легкая детская стайкаВзлетит, щебеча, со двора.Вкуснее всего не горбушка,А нижний хрустящий запек;Его завоюет Петрушка,Любимый отцовский сынок.Поспорят, повздорят немножко,И снова на воздух, к полям.Достанется хлебная крошкаГолодным друзьям ― воробьям.

«И будет дождь, ― веселый, молодой…»

И будет дождь, ― веселый, молодой, ―В листву дерев ударивший, как в бубен,Широкий дождь, прошедший полосойОт Маныча до самых ЛубенИ опочивший там… Последнею слезой.Вот так бы мне, весь мир благословляя,Погибнуть где-то там, где над землейВ дожде поднялась арка золотая.

«И утром вставать на заре…»

И утром вставать на заре,И вечером поздно ложиться, ―В однообразной игреКружиться, кружиться, кружиться.И виду нельзя подавать,Что солнце порою не светит, ―И годы тебя не видать,И знать, что живешь ты на свете.

«Пролетали лебеди над Доном…»