Владимир Маяковский - Том 9. Стихотворения 1928 Страница 25

[1928]

Дождемся ли мы жилья хорошего? Товарищи, стройте хорошо и дешево!*

Десять лет —      и Москва и Ивановои чинились     и строили наново.В одном Иванове —         триста домов!Из тысяч квартир        гирлянды дымов.Лачужная жизнь —            отошла давно.На смывах     октябрьского валанам жизнь     хорошую            строить дано,и много рабочих        в просторы домоввселились из тесных подвалов.А рядом с этим         комикитакие строят домики:на песке стоит фундамент —а какая ставочка!Приноси деньгу фунтами —не жилкооп,        а лавочка.Помесячно     рублей двенадцатьплати из сорока пяти.Проглотят     и не извинятся —такой хороший аппетит!А заплатившему          ответ:«Зайти…      через 12 лет!»Годы долго длятся-то —разное болит.На году двенадцатомстанешь —     инвалид.Все проходит в этом мире.Жизнь пройдет —        и мы в квартире.«Пожалте, миленькая публика,для вас   готов      и дом и сад.Из ваших пенсий        в 30 рубликовплатите   в месяц 50!»Ну и сшит,     ну и дом!Смотрят стены решетом.Ветерок   не очень грубыйсразу —      навзничь валит трубы.Бурей —      крыша теребится,протекает черепица.Ни покрышки,      ни дна.Дунешь —     разъедется,и…  сквозь потолок виднаБольшущая Медведица.Сутки даже не дожив,сундучки возьмут —         и вон!Побросавши этажи,жить     вылазят на балкон.И лишь   за наличныеквартирку взяв,живут отличнонэпач и зав.Строитель,     протри-ка глаз свой!Нажмите,     партия и правительство!Сделайте       рабочей и классовойработу   заселения и строительства.

[1928]

Про пешеходов и разинь, вонзивших глазки небу в синь*

  Улица —         меж домами           как будто ров.Тротуары        пешеходов         расплескивают на асфальт.Пешеходы ругают        шоферов, кондукторов.Толкнут,       наступят,           отдавят,                свалят!По Петровке* —         ходят яропары,      сжаты по-сардиньи.Легкомысленная пара,спрыгнув с разных тротуаров,снюхалась посередине.Он подымает кончик кепки,она  опускает бровки…От их      рукопожатий крепких —плотина   поперек Петровки.Сирене   хвост         нажал шофер,визжит   сирен      железный хор.Во-всю   автобусы ревут.Напрасен вой.      Напрасен гуд.Хоть разверзайся преисподняя,а простоят     до воскресения,вспоминая     прошлогоднеекрымское землетрясение*.Охотный ряд*.      Вторая сценка.Снимают        дряхленькую церковь.Плетенка из каких-то вех.Задрав седобородье вверх,стоят,      недвижно, как свеча,два довоенных москвичаРазлив автомобильных лав,таких спугнуть      никак не суйсяСтоят,   глядят, носы задрав,и шепчут:        «Господи Исусе…»Картина третья.          Бытовая.Развертывается у трамвая.Обгоняя   ждущих —           рысью,рвясь,       как грешник рвется в рай,некто      воет кондуктриссе:«Черт…   Пусти! —        Пустой трамвай…»Протолкавшись между тетей,обернулся,     крыть готов…«Граждане!        Куда ж вы прете?Говорят вам —         нет местов!»Поэтому      у меня,у старой газетной крысы,и язык не поворачивается              обвинять:ни шофера,     ни кондуктриссу.Уважаемые         дяди и тети!Скажите,        сделайте одолжение:Чего вы     нос         под автобус суете?!Чего вы     прете        против движения?!

[1928]

Трус*

В меру   и черны́ и русы,пряча взгляды,      пряча вкусы,боком,   тенью,      в стороне, —пресмыкаются тру́сыв славной     смелыми            стране.Каждый зав        для труса —           туз.Даже     от его родниопускает глазки труси уходит      в воротник.Влип     в бумажки         парой глаз,ног  поджаты циркуля:«Схорониться б         за приказ…Спрятаться б         за циркуляр…»Не поймешь,         мужчина,            рыба ли —междометья        зря         не выпалит.Где уж   подпись и печать!«Только бы     меня не выбрали,только б      мне не отвечать…»Ухо в метр     — никак не менее —за начальством      ходит сзади,чтоб, услышав      ихнье             мнение,завтра   это же сказать им.Если ж   старший         сменит мнение,он  усвоит     мненье старшино:— Мненье —      это не именье,потерять его        не страшно. —Хоть грабьте,      хоть режьте возле него,не будет слушать ни плач,              ни вой.«Наше дело     маленькое —я сам по себе         не великий немой,и рот      водою        наполнен мой,вроде      умывальника я».Трус  оброс     бумаг         корою.«Где решать?!      Другие пусть.Вдруг не выйдет?        Вдруг покроют?Вдруг      возьму         и ошибусь?»День-деньской      сплетает тонкоузы  самых странных свадеб —увязать бы     льва с ягненком,с кошкой      мышь согласовать бы.Весь день        сердечко        ужас крои́т,предлогов для трепета —           кипа.Боится автобусов        и Эркаи,начальства,     жены        и гриппа.Месткома,     домкома,            просящих взаймы,кладби́ща,     милиции,             леса,собак,       погоды,      сплетен,             зимыипоказательных процессов.Подрожит     и ляжет житель,дрожью   ночь         корежит тело…Товарищ,       чего вы дрожите?В чем,       собственно,        дело?!В аквариум,        что ли,           сажать вас?Революция требует,            чтобы имеласьсмелость,       смелость        и еще раз —с-м-е-л-о-с-т-ь.

[1928]