И восстанет ветер. Баллады - Даниэль Мусеевич Клугер Страница 21

А у нас теплей, чем в бане раза в два и даже в три!»

Эхо криков их привычных не давало стихнуть спору,

А над спорщиками в небе плыл тяжелый черный дым…

Жирный дым из труб кирпичных… Ток пропущен

по забору…

Так построили евреи дом совместный —  О… свен… цим…

Дом-барак таращит бельма, небеса давно стерильны,

Но порою замечает отрешенный чей-то взгляд:

Вон плывет дурак из Хелма… А за ним — мудрец из Вильны…

Свежий ветер их уносит. Не воротятся назад. 

Евреи из польского города Хелма почему-то пользовались славой людей, по каждому поводу затевавших глубокомысленные и долгие споры. Название «Хелмские мудрецы» стало нарицательным для людей, абстрактная мудрость которых тождественна обычной глупости.

Известно, что именно выходцы из общины Хелма основали еврейскую общину в местечке Освенцим.

ДВЕ ЖЕНЫ СОЛДАТА ХАИМА-ЛЕЙБА

Жили-были в Яворицах Хаим-Лейб и Лея-Двойра.

Оба молоды, красивы и, как водится, — бедны.

Не смогли устроить свадьбу накануне Симхас-Тойра,

Отложить ее решили на полгода — до весны.

Почему — никто не знает, но понадобилось Богу,

Чтоб ушел зимою Хаим на турецкую войну...

Постаревший, воротился он к родимому порогу

В бескозырке и шинели — лишь в десятую весну.

И сказал он: «Я вернулся», протянул невесте руки,

И качнуло Лею-Двойру будто огненной волной.

Показалась горькой встреча после долгой той разлуки,

Но они сыграли свадьбу, стали мужем и женой.

Год прошел, и вот однажды он с работы воротился,

Подошел к окну и молча обратил лицо к луне.

О заботах и печалях говорить не торопился,

Лишь когда пробило полночь, Хаим-Лейб сказал жене:

«Я в Болгарии далекой быть солдатом научился.

И ружье казалось легким для привычных к бою рук,

И на Шипке, и под Плевной я в сраженьях отличился,

Но меня однажды метко подстрелил башибузук,

И сочли меня убитым. Было то в ночном дозоре.

И земле решили тело, как положено, предать.

Но, очнувшись, я увидел, что с тревогою во взоре

Надо мной склонилась дева, красоты — не описать…

Было странным то жилище, и сверкали златом стены.

И красавицу спросил я: «Кто же мне благоволит?

Кто избавил — то ль от смерти, то ль от тягостного плена?» —

«Я, — она сказала просто. — А зовут меня Лилит».

Я, услышав, ужаснулся, а она сказала: «Милый,

Я спасла тебя, и, значит, ты отныне — только мой.

Видишь след на перевале? Это — тень твоей могилы.

Жив останешься, покуда буду я твоей женой!»

И тотчас же — то ли черти, то ли призраки толпою!

Дикой музыкой взорвалось это страшное жилье.

Ашмодей нам был раввином, мы стояли под хупою,

Ангел Смерти пил со мною — пил во здравие мое…

Жил я с нею, как с женою, но тоска меня терзала

По невесте и по дому… И надумал я бежать.

Дьяволица догадалась и однажды мне сказала:

«Отпущу тебя, но знай же — ты обязан это знать:

Ты мечтаешь Лею-Двойру объявить своей женою…

Не держу тебя, но все же возвращайся поскорей.

Мы с тобой делили ложе, десять лет ты жил со мною.

Больше года ты не сможешь жить, как прежде, средь людей…»

И сказал он: «На рассвете от тебя уйду навеки.

Так прощай же…» И застыла Лея-Двойра, чуть дыша…

И тотчас открылась рана, и тотчас сомкнулись веки,

И в небесную обитель унеслась его душа…

…Прозвучал над телом кадиш, и притихла вся округа,

И закат сверкал, как будто чистым золотом залит.

Две вдовы стояли рядом, но не видели друг друга:

Горемыка Лея-Двойра и надменная Лилит. 

Симхас-Тойра (Симхат-Тора — «Радость Торы») — один из главных еврейских праздников, отмечается осенью. Ашмодей — см. примечание к «Балладе о повитухе». Лилит — здесь: «старшая» Лилит, по некоторым преданиям — жена ангела смерти Самаэля (он же Сатан) и царица демонов, соблазняющая одиноких мужчин и порою выходящая за соблазненного замуж. Кадиш — здесь: поминальная молитва.

БАЛЛАДА О СКРИПАЧЕ

Скрипка, свитка и ярмулка — да атласный бант.

Жил в местечке по-над Бугом Янкель-музыкант.

Музыкант пригож и светел, добрая душа.

Да беда, что за душою нету ни гроша!

Расплескалась над рекою красная заря...

Ой, влюбился Янкель в Фейгу — дочку шинкаря!

Как-то вечером в хибарку к Янкелю пришел

Тот шинкарь, пройдоха Фроим, разговор повел:

«Дочь я вырастил в достатке, этим дорожу.

Я тебе секрет открою, я тебе скажу:

Чтоб моя семья могла бы сладко есть и пить,

Я таможне за товары не привык платить.

Да помощник мой в застенке. Ну а сам я стар,

Чтоб ночами из-за Буга доставлять товар.

Нынче ночью мне поможешь — выпьем по одной,

Обещаю: будет Фейга Янкелю женой!»

Не вернулся Янкель ночью, не вернулся днем.

И не слышали в местечке целый год о нем.

И сказал однажды Фроим: «Полно горевать!

Есть тут парень на примете — лучше не сыскать!»

Под хупой стояла Фейга с новым женихом

И заполнился гостями двухэтажный дом.

И веселье шло по кругу, и ломился стол...

Ровно в полночь стук раздался — новый гость вошел.

В длинной свитке, тощий, бледный, будто арестант...

Фейга ахнула: «Да это Янкель-музыкант!»

«Где ж ты был?» — она