Уистан Хью Оден - Избранные стихотворения Страница 16

Счастливчики скорей рискнут всем кошельком,

Чем встретят взгляд Слинявшего Творца.

18. Авантюристы

Путем Неправедным -- туда, где Сушь. От зноя[21]

Они вращалися волчком, и искушал их бес,

Шли у пустых пещер, в виду пустых небес

Оставив память, как помои, за собою.

К забвенью призывала монстров стая,

Рожденная из этих смрадных луж.

Красотки избегали их, к тому ж

Они упрямо славили Абсурд, от жажды умирая.

И в чудеса они извергли семя веры,

Чтоб образы гротескных искушений

Художников иных воспламеняли гений.

И жен бесплодных сонм и чахлые девицы,

В надежде, что найдут их кавалеры,

Пришли к ним ледяной воды колодезной напиться.

 19. Воды

Шутник, оракул и поэт,[22]

В самопознанья глядя пруд,

Ждут на дурной вопрос ответ —

Притянет ли с наживкой леса

Искомый вектор интереса,

И об улове ночью врут.

Но буря топит то и дело

И хрупких допущений плот,

И праведника, и лицемера.

Их тянет феномен на дно —

Страдальцев — и уж заодно

Ко дну страдание идет.

И воды жаждут дать ответ

На правильный вопрос, но нет.

 20. Сад

За этой дверью путь к началу всех основ;[23]

Мерцает белое сквозь зелень, но без страха

Играют дети здесь в серьезных семь грехов,

И в смерть хозяина поверит здесь собака.

Здесь отроки торопят числа, но

Здесь время кольцами на камне проступает,

Здесь плоть и тлен извечно заодно,

Когда живых согласье раздражает.

Здесь путешествиям конец. И в сумрачной аллее

Здесь одиночество печальной старой леди

Величье роз скрывает как плащом,

Здесь старцы, искушенные в беседе,

Краснеют под звезды пронзительным лучом

И чувствуют, как воля их слабеет.

МЫ ВЫРОСЛИ СЕГОДНЯ

Сегодня выше мы; напомнил этот вечер

Прогулки по безветренному саду,

Где в гравии вдали от ледника бежит ручей.

Приносят ночи снег, и воют мертвецы

Под мысами, в их ветренных жилищах,

Затем, что слишком легкие вопросы

Задал Противник пустоте дорог.

Мы счастливы теперь, хоть и не рядом,

Зажглась долина огоньками ферм;

На мельнице замолкли молотки,

И по домам расходятся мужчины.

Рассветный шум кому-то даст свободу, но не

Этот мир, что не оспорить птицам: преходящий,

Но в данный миг в согласии с тем, что

Свершилось в этот час, в любви иль поневоле. 

В МУЗЕЕ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫХ ИСКУССТВ

На страданья у них был наметанный глаз.

Старые мастера, как точно они замечали,

Где у человека болит, как это в нас,

Когда кто-то ест, отворяет окно или бродит в печали,

Как рядом со старцами, которые почтительно ждут

Божественного рождения, всегда есть дети,

Которые ничего не ждут, а строгают коньками пруд

У самой опушки, —

                                    художники эти

Знали — страшные муки идут своим чередом

В каком-нибудь закоулке, а рядом

Собаки ведут свою собачью жизнь, повсюду содом,

А лошадь истязателя спокойно трется о дерево задом.

В «Икаре» Брейгеля, в гибельный миг,

Все равнодушны, пахарь — словно незрячий:

Наверно, он слышал всплеск и отчаянный крик,

Но для него это не было смертельною неудачей, —

Под солнцем белели ноги, уходя в зеленое лоно

Воды, а изящный корабль, с которого не могли

Не видеть, как мальчик падает с небосклона,

Был занят плаваньем, все дальше уплывал от земли… 

ДЕНЬ ОТДОХНОВЕНИЯ

Проснувшись на утро седьмого дня, огляделись,

Осторожно понюхали воздух, и тот, чья ноздря

Была самой чуткой, признал, что этого парня

Больше нет, — опасаются зря.

Травоядные, паразиты и хищники вели наблюденье,

Перелетные птицы поведали, возвратясь:

Как сгинул, — повсюду одни лишь воронки

И на пляжах чернеет мазутная грязь.

Везде железное крошево и руины —

Вот все, что осталось в память о том,

Чье рожденье на шестой день сделало

Ненужным временем то, что было потом.

Ну что ж, этот парень никогда не казался

Творением, которое было бы всех умней:

Ни изящества, ни разуменья в отличие

От рожденных в предшествующие пять дней.

Теперь все вернется в свое натуральное русло —

Его Наглейшество обратилось в бесплотную тень.

Наконец-то выглядит, как ему подобает,

День отдохновения — Седьмой День,

Самый прекрасный, счастливый и беззаботный…

Вот тут-то и грянул выстрел, как гром!

И вся субботняя белиберда пошла прахом,

И вместо Аркадии получился Содом:

Ибо тот, кого они создали, — этот парень

Не сгинул, а возвратился в их дни,

И был еще беспощаднее, чем он им казался,

Еще богоподобнее, чем полагали они.

БАРД

Он был слугой — его не замечали,

Он тенью был людских страстей, тревог.

Но в нем, как ветер, пели все печали —

Вздыхали люди: это плачет бог!

А бога славят. И тщеславным стал он,

Стал почитать за песни сущий бред,

Рождавшийся в его уме усталом

Среди домашней суеты сует.

Поэзия не шла к нему, хоть плачь,

Теперь он изучал свои невзгоды

И безделушки гладкие строгал.

По городу бродил он, как палач,

Людей встречая, думал: вот уроды!

А если встречный злился, — убегал. 

БОЛЕЕ ЛЮБЯЩИЙ

Я знаю: звездам в небесной мгле

Не важно, есть ли я на земле.

Может, и впрямь бесстрастность добрей,

Чем пристрастье людей и зверей.

Представьте, звезды влюбились бы в нас,

А мы бы на них не подняли глаз!

Скажу, никого и ничто не виня:

Пусть больше я люблю, чем меня.

И я, поклонник звезд и планет, —

Хотя до меня им и дела нет, —

Глядя на них сейчас, не скажу:

Без этой звезды я с ума схожу.

Если бы звезды настигла смерть, —

Оглядывая пустынную твердь,

Я бы свыкся с тем, что она нежива,

Хоть на это ушел бы не день и не два. 

КУЛЬТУРА ПЛЕМЕНИ ЛИМБО

По мнению туристов, племя лимбо

На первый взгляд почти на нас похоже,

Жилища их практически опрятны,

Часы идут почти как наши, пища

Почти что аппетитна, но никто

И никогда не видел их детей.

В наречье лимбо, по сравненью с нашим,

Есть больше слов, где тонкие оттенки

Обозначают всякие «чуть-чуть,

Ни то ни се, почти что, что-то вроде,

Чуть больше или меньше, где-то рядом…».

В местоименьях лимбо нет лица.

В легендах лимбо рыцарь и дракон

Грозят друг другу саблей и клыками,

Промахиваясь лишь на волосок,

Смерть с юношей не свидится никак:

Она прошла чуть раньше, он чуть позже,

Кошель волшебный потерял владельца.

«Итак, — читаем мы в конце, — принцесса

И принц почти-что-все-еще женаты…»

Откуда, почему у них такая

Любовь к неточностям? Возможно, каждый

Из лимбо занят самопостиженьем?

А разве знаешь точно — кто ты есть? 

1 СЕНТЯБРЯ 1939 ГОДА

Я сижу в ресторанчике

На Пятьдесят Второй

Улице, в тусклом свете

Гибнут надежды умников

Бесчестного десятилетия:

Волны злобы и страха

Плывут над светлой землей,

Над затемненной землей,

Поглощая личные жизни;

Тошнотворным запахом смерти

Оскорблен вечерний покой.

Точный ученый может

Взвесить все наши грехи

От лютеровских времен

До наших времен, когда

Европа сходит с ума;

Наглядно покажет он,

Из какой личинки возник

Неврастеничный кумир;

Мы знаем по школьным азам,

Кому причиняют зло,

Зло причиняет сам.

Уже изгой Фукидид

Знал все наборы слов

О демократии,

И все тиранов пути,

И прочий замшелый вздор,

Рассчитанный на мертвецов.

Он сумел рассказать,

Как знания гонят прочь,

Как входит в привычку боль,

И как смысл теряет закон.

И все предстоит опять!

В этот нейтральный воздух,