Читая Булгакова - Илья Бровтман Страница 14

Сказав, что это родственник с Урала.

Какой Урал? Я слышал у двери,

Пружины скрип и мерное дыханье.

Он негодяй, могу держать пари,

Жена с детьми сидит без содержанья,

И слёзы льет, в какой ни будь Твери.

В другой квартире Шпак — наглец, ворюга,

Выбрасывает кости от севрюги.

А этот Тимофеев — инженер,

Такое вытворяет, например,

Собрал в квартире адскую машину.

Взорвать, намерен пол Москвы, вражина.

Твердит, что он способен сквозь века,

Летать туда, где водятся Атланты.

Им водит иностранная рука.

Я думаю, что он агент Антанты.

Наверно стоит позвонить в ЧеКа.

Пускай на чёрном вороне прокатят.

Ишь возгордился физик — математик.

Когда к нему не явишься домой,

Всегда сидит, как будто занятой.

И даже не желает встать с дивана.

Пусть рубит лес в районе Магадана.

Понюхает и лагерь, и барак.

Не будет задаваться и гордиться.

Возможно, наконец, поймёт чудак:

На управдомах держится столица.

Без них наступит хаос и бардак.

Без нашего всевидящего глаза

Москва людьми набьётся до отказа.

Не стой весь день как сторож у ворот,

Мгновенно дом наполнит всякий сброд.

Забот всегда полно у нас на шее,

И нет на свете должности важнее.

Размышления Жоржа Милославского

Я спешки не люблю и суеты,

Когда за мною гонятся тем паче.

Со мной замки секретные «на ты»,

Я честный вор и джентльмен удачи.

Зачем за мной охотятся менты?

Зачем ловить, сажать меня, не знаю,

Ведь я щипаю только негодяев.

Работу выполняю мусоров —

Ищу барыг, зажравшихся воров.

Как фининспектор с них беру налоги,

Немного очищая их берлоги.

Везде полно воров. Большевики

Ещё недавно сами воровали,

И лазили в чужие кошельки.

Но «эксами» те кражи называли.

Теперь об этом думать не с руки.

Сейчас об этом помнить нет резона,

Что сами находились вне закона.

Украсть сумели власть с недавних пор,

Теперь страною правит главный вор.

Со мной срок мотал он  в Магадане,

За то, что банк ограбил в Ереване.

Где справедливость? Должен я опять,

Пахать на дядю за колючкой в зоне.

А мой подельник и такой же тать,

Сидит спокойно на кремлёвском троне,

И запрещает нэпманов щипать.

Я много слышал пламенные речи,

Большевики себе противоречат.

Он говорил: «всё общее», и вот

Жорж Милославский — это не народ.

Я ничего, я — лужа, дождь осенний,

А нэпманы достойны уваженья.

Наверно я глупец постичь не смог,

Что говорит марксистская наука.

За что мне прокурор накинет срок?

И буду я в поту и страшных муках,

Махать киркой, долбая уголёк.

Наверно нужно воровать поболе,

Чтоб быть его шестёркой и на воле.

Один в почёте, а другой в дерьме.

Нет равенства на воле и в тюрьме.

Бывают урки самой разной масти,

А главный вор всегда сидит во власти.