Дмитрий Магула - Fata Morgana Страница 12

Молния

Вся жизнь твоя — как молния… ОнаЗдесь умирает в недрах черной тучи;Но в этой мгле, где злее холод жгучий,Еще живет, на смерть обречена…

В последний раз — порыв молниеносный,Как гордый взмах орлиного крыла, —И вновь в душе вспарившего орлаЗвучит победно гимн многоголосный!

Разорвана густая пелена:Сквозь клочья туч, ты видишь, небо блещет…Твоя душа, как молния трепещет,Твоя душа от смерти спасена!

«Еще немного, и вечность разом…»

Еще немного, и вечность разомПоглотит все, чем мы так гордимся…Напрасно будет бороться разум:Мы к прежней жизни не возвратимся.

И око Смерти, сверкая властно,Заглянет в очи отжившей жизни:С последним вздохом слетит бесстрастноПривет последний земной отчизне…

Нас утешают и учат: верьте —Грядущей жизни вас ждет начало.О, если б только за тайной СмертиНас новой жизни не ожидало!

«На лыжах мы к озеру вышли, где ели…»

На лыжах мы к озеру вышли, где елиКрутою стеною с откоса сходили;А в небе лучи золотые горели,Рассыпавшись блестками радужной пыли…

Вдали — небольшой островок, на которомВчера были вечером, в сумерках, мы же:Два узеньких следа мудреным узоромПо ровному снегу оставили лыжи…

Кругом — никого: только мы да олени;А мы — точно два дикаря-печенега!Мохнатые ели отбросили тени,И ветки их гнутся под тяжестью снега.

«Мне снился сон… Я умирал… Росла…»

Мне снился сон… Я умирал… РослаНемая тьма… И медленно оттудаКо мне звезду хрустального сосудаКак бы Рука Незримая несла.

И стало ясно: Кто-то в чашу этуБыл должен влить лучистого вина,Чтоб до краев она была полнаЖивою влагой — даром жизни свету.

И в светлой чаше, радостно дыша,Теперь вино струилось и алело…И стало ясно: чаша, это — тело,Где вновь живет бессмертная душа.

Числа

Еще великий Пифагор,Отец древнейшей теоремы,Учил, другим наперекор,Не верить в то, что числа немы…Гармония небесных сфер,Звучанье арфы, шелест ветра, —Во всем он находил примерСвоим воззреньям геометра.И мы, чрез много сотен лет,Стоим почти у той же грани:Числом, измерив путь планет,Мы ждем от чисел новых знаний…И, если людям сужденоПроникнуть в мировые дали,Где жизни первое зерноХранят туманные спирали, —Мечтой тысячелетних дум,Мы тайной жизни овладеем,И будет все познавший умВ веках великим чародеем!

«Твоей душе пора проснуться…»

Твоей душе пора проснуться,Усильем воли сбросить гнетИ, разорвав узлы тенет,От сна тяжелого очнуться…Тебя не тешил карнавал:Ты слепо жизни дар отринулИ расплескал, и опрокинулСвой полный до краев бокал.Очнись, чтоб вновь душа окреплаИ, волей к жизни вновь полна,Могла всю жизнь испить до дна,На срок восставшая из пепла!

Ответ (Из записок театрала)

Театр на старые скрижалиЗанес не всех залетных птиц,Что издалека долеталиВ былом до северных столиц…

Но о красавице-испанке,Тогда — звезде французских драм,Дошел, как похвала южанке,Один рассказ для наших дам.…………………………………..

Ее встречали, как инфанту,Неся к ногам ее цветы, —Живую дань ее талантуИ чарам женской красоты.

В коронной роли, в сцене главной,Игрою покоряя зал,Себе она не знала равной,И весь театр рукоплескал!

В ответ на дерзость подозреньяОна венчальное кольцоИ слово, полное презренья,Бросает герцогу в лицо:

— «Sortez!..» Слова, в порыве гнева,Сильнее ранят, чем кинжал:Она стоить, как королева,И ждет, чтоб занавес упал.…………………………………………

И пусть на улицах столицыМороз любил лицо обжечьИ тронуть инеем ресницы,Пусть здесь была чужая речь, —

Ей не мешали речь и вьюга:Опять была окружена,Как там — в далеких странах юга,Кольцом поклонников она.

Один, стрелой любви отравлен,Давно с нее не сводит глаз…Но тот, кто ей в толпе представлен,Что скажет, кроме светских фраз?………………………………………..

Однажды, после всех оваций,Устав от этой суеты,Минуя склады декораций,Она из полутемноты

Прошла по боковому ходуК одной из запасных дверейИ вышла в снег и непогоду,Закрывшись мехом до бровей.

И застоявшиеся кониКарету мчат в метель… ВнутриТакая тьма: своей ладониНе различишь, как ни смотри!

Мелькнул фонарь… При беглом светеВ испуге крикнула она:Был кто-то рядом с ней в каретеИ притаился у окна!

— «Не бойтесь! Вы меня встречали»,Раздался голос в тишине, —«Но, впрочем, помните едва ли…Не бойтесь и доверьтесь мне!

Да, точно вор, прокравшись тайно,В карету вашу я проник.Я сделал это не случайно;Но я не вор, не озорник!

Давно искал я этой встречи…Хотел сказать… Казалось мне —Всегда на людях наши речиЗвучат не так… Наедине

Я позабуду осторожность!С открытым сердцем я молю:О, дайте мне хоть раз возможностьСказать вам, как я вас люблю!

И, если вы мне повторитеСвое «Sortez!» — я покорюсь:Меня не будет в вашей свите…Я честью князя в том клянусь.…………………………………..

Неслась по-прежнему карета,И наступила тишина…Да? Тихий смех? Он ждал ответа…— «Останьтесь!» молвила она.

«Были слезы видны у нее на глазах…»

(Перевод с испанского: из А. Беккера)

Были слезы видны у нее на глазах…От рыданий могла только гордость спасти.У меня на губах было слово — «Прости!»Но мольба замерла у меня на устах…

Разошлись ее путь и дорога моя;Но при мысли о нас, о любви двух сердец,Говорю я — «Зачем промолчал я, гордец?»И она: «Почему не заплакала я!»

«Мы — воплощенные рыданья…»

Nous sommes des sanglots faits chair,Et qui ne sont pas entendus.

Мирза Абдул-Кадир Бидил

Индийский поэт 17-го века

Мы — воплощенные рыданья,Мы — те, кого никто не слышит,Над кем небесный полог вышит,Чтоб скрыть загадку мирозданья…

Мы разгадать ее не можем…Давая тайне имя Бога,Мы ждем у звездного порога,Чтоб жизнь закончить смертным ложем.

О, мы не бредим больше раем!Мы только что-то смутно помнимИ счастье лишь мечтой давно мним,Мечтой, которой мы не знаем…

«Вчера, весенним днем, тебя опять я встретил…»

Вчера, весенним днем, тебя опять я встретил:По людной улице, от ближнего угла,Ты быстро с кем-то шла… Но с кем — я не заметил:Мне было все равно, куда и с кем ты шла.И по-весеннему быль свежий воздух светел,И по-весеннему была душа светла…А твой злорадный взгляд лелеял мысль земную:Ты думала, что я тебя еще ревную…

Двенадцать строк

Albo lapillo notare diem…