Эмиль Верхарн: Стихотворения, Зори. Морис Метерлинк: Пьесы - Морис Метерлинк Страница 48

Весь беспредельный мир, который населен

Несметным множеством логических гипотез;

Сплав мрака с золотом — надменный небосклон,

Куда взлетел расчет, за истиной охотясь;

Идеи, как рои трудолюбивых пчел,

Что собирают мед, обкладывая данью

Цветы, которые усеивают дол

Величественных тайн, царящих в мирозданье;

Мыслители, чей нож сознание рассек;

Порядок и хаос в единстве неразрывном;

Зародыши людей, чей рост из века в век

Воспроизводит жизнь в круговороте дивном,

И мысль, которая, куда ни посмотри,

Свой неустанный труд вершит все вдохновенней,

Вливая свой огонь в мерцание зари,

Предшествующей дню великих откровений!

Мы там раскинули владения свои,

Где ужас царствует, властитель бестелесный,

Где атомы ведут между собой бои

От глубины земной до вышины небесной.

Похищенный огонь опять у нас в руках.

Пусть изменяются с веками наши души,

Все та же в них любовь, чья буря, словно прах,

В одно мгновение сметает равнодушье.

Поэты славу ей поют в стихах своих,

Но боги не сойдут, как прежде, в мир наш дольний,

Что бледен до сих пор от прорицаний их

И от низринутых из их чертогов молний.

Уже намечен путь к вершинам голубым,

Широкий и прямой, — и, не жалея пота,

Век принимается, могучий, за работу

Со всем безудержным упорством молодым.

Нам чуждо Фауста уныние! Благие

Провидим цели мы под небом синевы.

Жар возродился в нас, сомнения мертвы,

И мы уж верим в то, что будут знать другие.

Заблуждение

Перевод Э. Линецкой

Вдоль берегов морских в безвестность дюны шли.

Припадочные зимы

Взрывали, мяли, рвали небосвод,

Стонали толщи вод,

Клыками бурь гонимы, —

И дюны шли

Огромными шагами великанов

Вкруг океанов,

И дюны шли,

Глухие к стонам непогоды,

Сквозь дни и годы

К прозреньям жалости, к любви живой,

И дюны шли,

Как вечные скиталицы природы,

На запад, вдоль морей, сквозь ветер грозовой.

На берегах, сквозь ветер грозовой,

На берегах, в морском огромном гуле,

Века мелькнули,

И вот однажды маяки,

Взойдя на вздыбленные древние пески,

Победный гимн своих огней послали

В морские дали.

И стала ночь прозрачна и светла.

Подводных рифов грозные наросты

И мысы, где всегда ревут норд-осты,

Развенчанная обнажила мгла,

И свет, мигая, разгонял туманы,

И мраку жизнь лучи его несли,

И пьяные простором корабли

Шли завоевывать неведомые страны,

И смело человек с пучиной в бой вступал.

Пространство, сплющенное между скал,

Смотрело на него горящими глазами.

Валы, как встарь, захлестывали бриг,

Но по снастям, по мачтам, точно знамя,

Сверкающий метался блик.

Свет стройных маяков, а не светил опальных,

Отважных вел теперь дорогой странствий дальних.

Стихиям яростным наперекор,

Их провожал земли любимый взор,

В борьбе с грозой и штормом помогая.

С незнаемого сорван был покров;

Опасность откровенная, нагая,

Предстала взорам смельчаков.

Слепая и беспомощная сила,

Прозрев, стихии победила,

И властелином человек взошел

На свой престол.

Вдоль берегов морских в безвестность дюны шли

И сквозь туманы, бури, ураганы

Несли в руках большие фонари,

И, словно в свете утренней зари,

Бледнели на небе светила,

И дюны шли

И день и ночь дорогой вдоль морей,

Которая, как змей,

Империи и царства охватила;

А если обрывался путь, они

Спешили водрузить, как знамя,

На грудь утесов мирные огни.

Спокойно протекли года,

Но день настал, когда

Искусно и бесстрастно люди сами

Спасительное погасили пламя.

И ненависть, как нож остра,

В любовь исподтишка вонзилась, —

Вкруг маяков засуетилась

Людских раздоров мошкара.

Затмилось гордое свеченье,

Не останавливали на море в ночи

Бессонные друзья-лучи

Тех, кто на гибель шел по зову приключенья,

Горячие и добрые огни,

Свидетели открытий и свершений,

На одинокой страже погребений

Стояли мрачно в эти дни.

О современники мои, как вы уныло жили,

Когда в опасности вас вновь одела мгла

И лишь убитых маяков тела

Опорой вам служили!

Одни глядели молча в дали,

Угрюмо растянувшись на песке,

Потом, в тревоге и тоске,

По лабиринту снов блуждали;

Другие — те, кто был сильней душой, —

Старались терпеливыми руками

Разжечь сверкающее пламя

И ужас разогнать ночной;

А третьи, чьи сердца не знали утоленья,

Твердили: «Все равно, мы в путь пойдем,

Затем что жизнь в могуществе своем

Превыше истины и заблужденья».

Часы творчества

Перевод Э. Линецкой

Глаза мне закрывает мрак

Рукою смуглой сновиденья,

И вот покой, и вот предчувствие свершенья,

И вот веселый, легкий шаг

Подкравшегося к памяти забвенья.

Вчера опять весь день владел мой дух надменный

Всем существом моим — неведомой вселенной, —

И чувствами схватить я мог

Желаний огненный пучок

И пред собой как шпагу, как угрозу

Нести его в слепящем свете.

На берегах — весна в расцвете,

И, яркая, похожа мысль на розу,

Она растет, и разум ширью пьян,

Как океан.

С высоких, неприступных гор

В долинный золотой простор

Загадки мироздания спустились

И человеческой пытливости открылись.

Как молнией, все озарилось вдруг,

И только страшно, что из рук

Добыча разума уйдет пугливо.