Пьесы [сборник] - Натали Саррот Страница 16

Женщина. Так же важен, как что?

Второй. Так же важен, как сейчас, когда вы меня оттолкнули… когда я умолял вас…

Женщина. А, опять вы за свое. Я должна была догадаться. Быть начеку. Вечно он так начинает… очень издалека, очень мягко, чтобы добиться своего… Водит за нос…

Второй. За какой нос? Кого я вожу? О чем вы? Я хочу только диалога на основе взаимности. И полного равенства. Единственное, о чем я прошу, — это ответить мне…

Третий (очень сладко). Да… ответьте ему…

Второй (мягко). Скажите, почему вы со мной не согласны… хотя это очевидно, как дважды два. Что у вас в голове?

Третий. Имейте же смелость постоять за свои убеждения.

Женщина. Смелость? Никакая смелость тут не нужна. Я не одна. Есть люди весьма компетентные. Авторитетные, известные. Их бы очень насмешил этот спор…

Второй. Насмешил! Их бы этот спор насмешил. Ну что ж, насмешите и меня, буду рад. Посмеемся вместе…

Женщина. Вы хоть слышите, каким тоном говорите? От одного этого… брр…

Второй. Да, брр, брр, брр… Больше вам и сказать нечего… Вы не решаетесь развернуть передо мной всю эту цепь нелепостей, подтасовок. А я еще просил выложить их мне… Надо быть и правда небрезгливым. Иметь крепкое нутро.

Женщина. Наконец-то… Теперь все ясно… Полагаю, на сей раз вы позволите…

Женщина выходит.

Пауза.

Второй. Ну вот. Теперь мне придется жить бок о бок с этим… скрытым, затаившимся… Знать, что это там, всегда где-то там, в уголке… как мысль о смерти, стоящая за спиной неотступно, что бы вы ни делали…

Третий. Да… И, поверьте, вам еще повезло. А будь она вашей женой… Вот уж пытка так пытка…

Второй. Ну, не знаю… Будь она моей женой, возможно, в этом плане… В браке, знаете ли, идеи — это как общий дом: жены, как правило, их разделяют, пока, во всяком случае.

Третий. Пожалуй… И когда разделяют, то зачастую отстаивают так непримиримо, с такой страстью… вкладывают всю душу…

Второй. Вообще, знаете, существуют, кажется, страны… вот, кстати, американцы… У них такое поведение может стать поводом для развода. Ну да, за моральную жестокость. Это прописано в законе.

Третий. Откровенно говоря… Не знаю… Мне кажется, по части жестокости… тут уж, скорее, вы… Она, бедняжка, только уклонялась, ей хотелось одного — промолчать…

Второй. Верно.

Третий. А потом, вы же знаете, даже если вы с ней расстанетесь, это может действовать и на расстоянии.

Второй. Да, правда же? На расстоянии… Достаточно знать, что это там, что это постоянно там, в ней, притаилось у нее в голове… И как только у нас с вами родится красивая маленькая идеечка, свежая, здоровая, начнет формироваться, резвиться… мы сразу же почувствуем, как оттуда…

Третий. Да, даже совсем издалека… как оттуда что-то тянется… Вы это хотите сказать?

Второй. Нашу идею схватят, утащат, упрячут туда, затопят липкой слюной, выпотрошат, раздавят… Как будто там огромный удав…

Третий. А мне это видится скорее как некая машина, механическая дробилка, которая автоматически…

Второй. Вот-вот, автоматически. Слепая сила. И нетрудно предвидеть, предсказать…

Третий. Там действует особый механизм, в этих мозгах… и он ав-то-ма-ти-чес-ки сгребет, перемелет, сотрет в порошок, разнесет в пух и прах…

Второй. То, что дышит… хочет жить… А мы ничего не сможем поделать.

Третий. Даже не пикнем.

Второй. Между тем это очевидный случай неоказания помощи мысли, терпящей бедствие… разве нет? И это серьезное преступление.

Третий. Очень серьезное. Непростительное. Недопустимое.

Второй. Как ни печально, чтобы оказать помощь нашей мысли, терпящей бедствие, я не вижу иного пути, кроме…

Третий. Знаю. Я о том же подумал. Это единственный способ раз и навсегда покончить с сонным удавом, который сидит у нее в голове… или, если угодно, с этим механизмом…

Второй. Именно. Конец коварным броскам удава.

Третий. Конец автоматическим дробилкам.

Второй И ТРЕТИЙ. Все замрет. Будет разбито. Уничтожено навсегда.

Второй. Да, но как? Разбито — каким образом? Уничтожено навсегда — как?

Третий. Конечно, если бы у нас была… ну, вы знаете… пресловутая кнопочка, чтобы убить мандарина в Китае[1]…

Второй (раздраженно). Разумеется. Только у нас ее нет.

Третий. Значит, надо решиться… Что ж вы хотите, без труда не вынешь и рыбку из пруда…

Второй. И на сей раз мы будем совершенно одни. Совсем одни, по-настоящему, только вы и я. Никто даже не бросит нам записочку, как только что… Они слишком далеки от нас… Невероятно далеки…

Третий (обращаясь к залу). Правда? Так уж далеки? Дистанция огромного размера? В самом деле? Но как же так? После всего, что было? После всего, что совершали люди, от которых никто не ожидал… такие же точно, как мы с вами… и так много людей… и в таких грандиозных масштабах… Все эти религиозные войны, инквизиция, костры, виселицы, гарроты, расстрельные команды, бойни, концлагеря. В самом деле? Совсем-совсем не понимаете?

Пауза.

Второй. Нет, глухо. Они не из таких. Они особенные, видите ли. Кристально чистые. Никто из них никогда… даже в кошмарном сне… Никто, так ведь? Ну вот. Значит, мы в одиночестве. Я же говорил, что ваше появление сродни чуду… Только мы вдвоем, вы и я… Надо с этим смириться.

Третий. Ну и… Что бы вы предложили? Какой способ?

Второй. О, ничего оригинального, как вы понимаете…

Третий. И все-таки что?

Второй. Ну, открыть газ в плитке, которая стоит у нее в кабинете… Или устроить пожар… Симулировать ограбление… Подкрасться к ней сзади с веревкой или платком… Или с кинжалом, с топором… Не знаю.

Третий. Да уж, по части воображения…

Второй. Что ж вы хотите, чем богаты…

Третий. Ладно, это детали. Главное — оценить…

Второй. Да, результат. Важен только он. У меня при одной лишь мысли об этом начинается нервный смех. Представляете? Прелестная маленькая идея, только-только зародившаяся в вас, едва расцветшая… вся лучащаяся истиной, прелестная стрекоза, необычайной красоты бабочка… могла бы совершенно безбоязненно, даже в присутствии этой женщины, выпорхнуть на волю, летать, сесть, куда захочет… В том числе и ей на голову…

Третий. Мертвую.

Второй. Порхать перед ее глазами…

Третий. Да, угасшими… навсегда.

Второй. Влететь в ее глухие уши. Пощекотать безжизненные куриные мозги…

Третий. И никакой реакции. Никогда.

Второй. А потом полное исчезновение. Как не бывало. Только смутное воспоминание.

Пауза.

К сожалению, в нашем случае… с нашими жалкими средствами… кустарными, ремесленными…

Третий. Ремесленными… это бы еще ничего… Я как раз думал: что за ужасная любительщина…