Белая Богиня - Роберт Грейвс Страница 29

коего воздымал он в пустыне, дабы отвратить чуму. Поступая так, Моисей превращался в «Александра», то есть «защитника от бед». Поэтому ответом на загадку будет «Нехуштан», или, если прибегнуть к греческому написанию, принятому в Септуагинте[90], которой, видимо, пользовался Гвион, – «Неештан». Стоит напомнить также, что в Евангелии от Иоанна (3: 14) и в апокрифическом Послании Варнавы (12: 7) Медный Змей символизирует Христа. Варнава говорит о Змее, «подвешенном на дереве» (то есть на кресте) и обладавшем властью воскрешать из мертвых. В Книге Чисел (21: 9) он описан как «серафим», именем, данным пророком Исаией «летучим змеям», которые предстали ему в его видении как приближенные к престолу Бога и прилетели к нему с «горящим углем с жертвенника».

Следующая загадка, которую мне предстояло разрешить, касалась комбинации девятой и двадцать шестой строк: «Я пребывал на тверди небесной, на Млечном Пути». По легенде, Млечный Путь возник, когда молоко Великой богини Реи Критской обильно пролилось на небо после рождения Зевса. Однако, поскольку имя Великой богини разные мифографы приводят по-разному (Гигин, например, колеблется, называть ли ее Юноной или Опс (Изобилием)), то Гвион поступает очень осмотрительно, дав нам другую подсказку: «Когда был возведен Рим». Он справедливо отождествляет критскую богиню с римской и, что еще более удивительно, узнает в Ромуле латинское божество той же религиозной системы, что и критский Зевс. Мать Ромула тоже звали Реей, и ее постигло то же несчастье, что и Рею Критскую: молоко ее пролилось, не насытив близнецов Ромула и Рема, ей пришлось спешно отнять их от груди, чтобы скрыть их рождение, подобно тому как Рея скрыла рождение Зевса. Главное отличие римского варианта мифа от критского состоит в том, что Ромул и Рем были вскормлены волчицей, тогда как Зевса (а в некоторых легендах и его молочного брата Пана) вскормила коза Амалфея, шкуру которой Зевс потом носил вместо плаща. Существует также версия мифа, согласно которой Зевса вскормила белая свинья. И Ромула, и Зевса воспитали пастухи. Поэтому получается: «Я пребывал на тверди небесной, на Млечном Пути, когда был возведен Рим». Ответ – «Рея», хотя на Млечный Путь вступила не сама Рея, а брызнула струя (по-гречески «rhea») ее молока. Оказывая Рее, матери Ромула, большее почтение, нежели знатоки классической мифологии, Гвиона предвосхитил Ненний. Ненний называет ее «святейшей царицей».

Загадка намеренно вводит нас в заблуждение. Единственная легенда о Млечном Пути, которую могли знать Хейнин и другие барды при дворе Мэлгуна, – это легенда о Блодуэд, созданной Гвидионом невесте Ллеу Ллау Гифеса. Ллеу носил также имя Хиан, а Блодуэд была превращена в сову и наречена «туилл хиан» («Twyll Huan» – «обманувшая Хиана») за то, что погубила Ллеу. Валлийское слово «сова» – «тиллиан» («tylluan»). Легенда о Блодуэд и Млечном Пути приведена в «рукописи из Пениардда»:

«Супруга Хиана ап Дон была причастна к его смерти. Она объявила, что он уехал на охоту, далеко-далеко. Его отец Гвидион, король Гвинедда, объездил весь свет, разыскивая его, и в конце концов проложил Каер Гвидион (Caer Gwydion), Млечный Путь, чтобы по нему вознестись на небеса и искать там его душу, где и нашел ее. В наказание за преступление Гвидион превратил Блодуэд в сову, она в страхе улетела от своего свекра и поныне зовется „туилл хиан“. Такие истории и сказки некогда рассказывали бритты в подражание грекам, чтобы навсегда сохранить их в памяти».

Кроме того, употребление формы «Каер Гвидион» («Caer Gwydion») вместо «Каер Видион» («Caer Wydion») доказывает, что миф этот имеет позднее происхождение. Блодуэд (как было показано в главе второй) была Олуэн, «нимфой Белой Тропы», поэтому Гвидион справедливо рассудил, что искать ее нужно на Млечном Пути: Рея с ее чередой белых звезд была небесным двойником Олуэн – Блодуэд с ее тропой белого клевера.

Кто в строке двадцать первой узрел разрушение Содома и Гоморры? Лот или, возможно, безымянная жена Лота.

Кто в строке восемнадцатой надзирал за строительством башни Нимрода? Я понял, что здесь опять проказничает чибис. На самом деле вопрос звучал так: «За строительством какой башни надзирал Нимрод?» Ответ – «За строительством Вавилонской башни». Я много лет мысленно повторял строки Гауэра о недоумении, которое испытали Нимрод и его каменщики, когда началось вавилонское смешение языков:

Один кричит: «Камней!» – другой

Ему приносит черепицу,

А Нимроду безумье мнится[91].

Кто в строке двадцать четвертой «лежал с Господом в яслях осла»? Можно ли ответить «свивальники»? Потом кто-то обратил мое внимание на Евангелие от Луки (2: 16): «И, поспешив, пришли и нашли Марию, и Иосифа, и Младенца, лежащего в яслях». Гвион шалил: дословно предложение читается так, словно в яслях пребывали и Мария, и Иосиф, и Младенец – все вместе. Ответ на загадку, очевидно, «Иосиф», поскольку в описанном эпизоде Иосиф переживал момент наивысшего торжества.

Кому в строке двадцать третьей принадлежат слова «Теперь я стою на развалинах Трои»? Согласно Неннию, Сигеберту из Жамблу[92], Гальфриду Монмутскому и другим, внук Энея Брут вместе с немногими спасшимися троянцами высадился в девонском Тотнесе в 1074 г. до н. э., то есть спустя сто девять лет после общепризнанной даты падения Трои. Народ, примерно через семьсот лет переправившийся через Северное море (Mor Tawch, Мор Таух) и присоединившийся к троянцам, принято называть кимрами. Они пребывали в убеждении, что происходят от Гомера, сына Иафета, приплыли прямо с острова Тапробана (Цейлон, см. триаду 54) через Малую Азию и в конце концов выбрали местом жительства Лидоу в Северной Британии. Отсюда получаем: «Я побывал в Индии и Азии и теперь стою на развалинах Трои». Ответ – «Гомер».

Судя по строке восьмой: «Мне ведомы имена всех звезд от севера и до юга», речь идет об одном из трех блаженных звездочетов Британии, упомянутых в «Триадах», а если посмотреть на строку «Родился я в стране летних звезд», то есть на Западе, видимо продолжающую эту мысль, выходит, что Гвион говорит не о греческих, египетских, арабских или вавилонских звездочетах. Поскольку первым из трех блаженных звездочетов в «Триадах» назван Идрис, отгадка, возможно, «Идрис»[93].

«На Белом холме, при дворе Кинвелина (Цимбелина)» в строке двадцать девятой явно составляет одно целое с «Я был принят при дворе Дон еще до рождения Гвидиона» в строке двенадцатой. Ответ – «Врон» (или Бран), голова коего после его смерти, согласно «Повести о Бранвен», была погребена на Белом холме (Тауэр-Хиллском холме) в Лондоне, дабы отвращать чужеземные завоевания. Подобным образом голова царя