Творцы истории. Кто, как и почему сформировал наше представление о прошлом - Ричард Коэн Страница 24

XV веку у него нашлись сторонники, указавшие кроме прочего, что Моисей едва ли мог рассказать о собственной смерти, описанной во Второзаконии (34:5). (Если, конечно, мы не имеем дело с гипертиместическим синдромом – редким заболеванием, характеризующимся “необычно подробными автобиографическими воспоминаниями”.) Но и тогда вера, что Пятикнижие составлено Моисеем единолично, сохранилась, и книги скептиков (в том числе Баруха Спинозы и Томаса Гоббса) оказались среди запрещенных католической церковью. За шесть лет после высказывания Спинозы его отлучили от общины, на него подавали в суд, на его жизнь покушались. И неудивительно, ведь он утверждал, что Библия – дело рук человеческих, что в ней нет уникальных сведений об исторических событиях или о природе божественного, что изучать ее надлежит так же, как и всякую другую книгу, и, следовательно, учитывать мотивацию авторов[137]. Но несмотря на то, что критики Спинозы заклеймили его безбожником, скептические голоса не умолкали, и к концу XIX века Пятикнижие признали плодом труда нескольких авторов, работавших с 1000 года до н. э. (время Давида) до 500 года до н. э. (время Ездры), который был приведен к своей нынешней форме в период с 538 до 332 года до н. э.

Одна из отличительных черт Ветхого Завета – повторы. По два раза повторяются рассказы о Творении, о завете Господа с Авраамом, о наречении Исаака, сына Авраама, и так далее. Сложилось представление, что в основе книг Моисея лежит несколько более древних источников, которые объединялись и комбинировались. Примерно с 1780 года ученые стали присваивать предполагаемым оригинальным документам буквенные обозначения, начиная с J (Jehovist, “Иеговист” или “Яхвист”) и E (Elohist, “Элохист”, названный так из‐за частого употребления имени Божьего Элохим). Лингвистический анализ книги “Бытие” позволил указать (иногда даже на одной странице) на вмешательство двух или трех авторов, каждый из которых имел свою версию повествования. Вскоре к ним прибавился D – его следы обнаруживаются только во Второзаконии (Deuteronomium), а позднее E разделили на Элохистов “младшего” (теперь E) и “старшего” – теперь P (нем. Priester-Codex, “Священнический кодекс”). Количество источников достигло четырех.

Но в каком порядке они шли и почему вариантов именно четыре? Кроме того: “Что это были за сочинители? Если мы считаем [Библию] источником, подлежащим научному историческому анализу, то чьи свидетельства мы изучаем?” Это слова американского ученого Ричарда Эллиота Фридмана (р. 1946), выпустившего в 1987 году книгу “Кто написал Библию?”. В ней предложены наиболее убедительные ответы из всех, что мне удалось найти[138].

Есть подсказки, помогающие ответить на эти вопросы, говорит он. Тексты отражают разные этапы развития религии древних евреев, так что создавались они, видимо, в разное время. Источники J и E явно не знакомы с темами, которые затрагиваются в остальных двух, поэтому, скорее всего, они старше. Вариант P самый поздний из всех, поскольку повествует о событиях, неизвестных другим; кроме того, он, судя по всему, учитывал последние на тот момент изменения в еврейской религии, касающиеся священнослужителей, жертвоприношений, ритуалов и закона.

У этих первых пяти книг весьма необычная композиция. “Представьте, что вы поручили четырем людям написать книгу по одному и тому же вопросу, – объясняет Фридман, – взяли получившиеся четыре варианта, подрезали их, соединили в единое сплошное длинное повествование, а после заявили, что это работа одного автора. Далее… вы передали книгу детективам, которых попросили выяснить, что: 1) книга принадлежит перу не одного автора, а 2) четверых, 3) кто эти четверо и 4) кто все это скомбинировал”[139]. Ведь есть основания полагать, что составитель был чрезвычайно умелый – ему удалось выстроить разрозненные элементы в единую конструкцию, достаточно внятную, чтобы читаться как последовательный рассказ. Но был ли это один редактор или несколько?

К концу XIX века ученые, рассмотрев употребление теонимов Иегова (Яхве) и Элохим в разных версиях повторяющихся рассказов, предположили, что автор J, “Иеговист”, был близким родственником царя Давида, происходил из Иудейского (Южного) царства и работал где‐то в 848–722 годах до н. э. Именно от него нам известны многие из самых популярных библейских сюжетов, например об Адаме и Еве, Вавилонской башне, Моисее, Исходе, неопалимой купине. Автор E происходил из Северного Израильского царства и работал где‐то в промежутке 922–722 годов до н. э. Автор J утонченнее. Он (по мнению Фридмана и Гарольда Блума, J – женщина, но доказательств этому недостаточно)[140] не делает своих героев идеальными, а злодеев – карикатурными[141].

В 622 году до н. э. первосвященник Хелкия объявил, что он счастливым образом нашел в Иерусалимском храме свиток. Этот текст, Второзаконие, признали пятой книгой Моисея. Но находку разоблачили как поддельную: оказалось, что свиток изготовлен незадолго до “обнаружения” с очевидной целью подвести фундамент под религиозные реформы царя Иосии, правившего тогда Иудеей.

Кто же был фальсификатором? Немецкий библеист Мартин Нот в 1943 году доказал, что у Второзакония много общего с шестью другими книгами Библии (Иисуса Навина, Судей, по две книги Самуила и Царств) и сходство языка слишком велико для случайности. Семь книг вместе составляют непрерывный рассказ о народе Израиля – от Моисея (годы его жизни указаны подозрительно точно: 1391–1271 годы до н. э.) до разгрома вавилонянами Иудейского царства в 587 году до н. э. Хотя у рассказа явно более одного автора, в окончательный вид его привел один книжник, взявший на себя роль и сочинителя, и редактора. “Он переставил, сократил и дописал тексты, прибавил кое‐какие собственные замечания и вводные разделы”, – резюмирует Фридман.

Дальнейшее изучение подтвердило, что изложенный во Второзаконии свод законов и предписаний подготовлен в среде священнослужителей-левитов из Силома (в гористой местности Эфраим [Ефрем], северо-западнее Мертвого моря), столицы Израиля до царя Давида. Силом имел внушительную письменную традицию. Жрецы, как пишет Фридман, “веками копировали и сохраняли тексты: законы, предания, исторические свидетельства, стихи”. В правление царя Иосии, традиционно датируемое 648–609 годами до н. э., составитель Второзакония собрал тексты о приходе своего народа в землю Израиля (об Иисусе Навине, взятии Иерихона и завоевании Ханаана) и кое‐что прибавил в начале и в конце, чтобы поместить рассказ в контекст. Так появилась Книга Иисуса Навина. Затем редактор сделал то же самое с книгами Судей, Самуила и Царей. Прежде него история Северного (Израильского) и Южного (Иудейского) царств не излагалась как единое целое. Автор Второзакония взял истории того и другого, нарезал их, скомпоновал в единую повесть о своем народе и начинил отсылками к Давидову завету, гласящему, что семья царя Давида имеет особые права на власть, даже если ее члены допускают серьезные ошибки. По словам Фридмана, “этот человек ясно видел свою задачу и в