Мириады языков: Почему мы говорим и думаем по-разному - Калеб Эверетт Страница 18

Эти обозначения людей – 'граждане'/'иностранцы', pyeso/opok и т. д. – имеют широкий спектр последствий и отнюдь не являются малозначащими этикетками. Категория, под которую вы подпадаете, может оказать огромное влияние на вашу жизнь. Не так давно я ехал в автомобиле по одному из многочисленных bairros[48] Порту-Велью и разговаривал со своим близким другом из племени каритиана, которого согласился подвезти. Он, как и многие другие из оставшихся трех сотен представителей этой народности, живет в городе. Этот выбор навязан ему сильным социально-экономическим давлением. Когда мой друг признается, что предпочел бы жить в главной деревне каритиана, расположенной в нескольких часах езды по бездорожью от Порту-Велью, это предпочтение выглядит несколько бессмысленным, поскольку там отсутствует достаточное количество дичи и рыбы, необходимых для поддержания традиционного образа жизни каритиана в их резервации. Этим людям приходится регулярно взаимодействовать с бразильской культурой, осваивая португальский, когда они пытаются пополнить свои доходы, продавая сувениры туристам. Такой вид взаимодействия не уникален и воспроизводится повсюду в Амазонии и других областях мира, где многие языки вымирают.

Пока мы ехали, я расспрашивал друга о том, что значит принадлежать к pyeso или opok здесь, в этой новой среде. «Новой» не преувеличение – вероятно, первыми каритиана, установившими постоянный контакт с внешним миром, было поколение дедов моего приятеля. Экономические и социальные трудности принадлежности к pyeso, как вы догадываетесь, многочисленны. Но мой друг также пролил свет на важность этого языкового различия для каритиана в старину, до их постоянного контакта с внешним миром. Каритиана иногда практиковали поедание тех, кто не относился к pyeso, – opok. Более того, он уверил меня, что в деревне есть старуха, которая готова со мной об этом поговорить. Она может, по его словам, рассказать мне, какие части человеческого тела самые вкусные, – тема, по которой, как он утверждает, у нее есть стойкие убеждения. (Я вежливо отказался от такого предложения.) Хотя я не знал об опыте этой старухи, мне было давно известно, что каритиана, как и некоторые другие тупи и иные племена Южной Америки, в прошлом практиковали каннибализм. Эта практика ужасала европейских колонистов. И наоборот, тупи и многие другие группы коренного населения Южной Америки ужасала привычка европейцев пытать своих врагов, которая, пожалуй, является куда более неприемлемой практикой, ведь жертвы пыток действительно претерпевают мучения. (Это, конечно, не значит, что пытки были совершенно неизвестны в Новом Свете до появления европейцев.)

Система верований каритиана когда-то во многом основывалась на представлениях о физической и духовной силе человеческой крови, на их языке – nge. Считалось, что употребление в пищу nge тех, кто принадлежит к opok, дает жизненную силу. Это может звучать довольно необычно, но вспомним, что христианство, заместившее в наши дни у многих каритиана традиционные верования, тоже подчеркивает роль крови. В центре его распятие и смертные муки человека. Употребление крови этого человека – в буквальном смысле для тех, кто верит в пресуществление, – имеет ключевое значение для некоторых адептов христианской веры, отделяя «верующих» от «неверующих». В определенный момент истории термины pyeso и opok разделяли людей на принципиально значимые категории, связанные, среди прочего, с тем, чью кровь можно было употреблять в пищу.

Все это говорит о следующем: то, как люди классифицируют других людей, культурно и лексически, действиями и словами, может иметь огромное значение. Люди считают важным лингвистически классифицировать других как принадлежащих к их собственной культуре (или иной группе, которую они представляют, например, выделяемой по внешнему виду) или как чужаков. Языки системно отражают и овеществляют значимые социальные разграничения, существующие в разных культурах. То, как мы называем людей, крайне важно. Это влияет на то, как мы с ними обращаемся, и может отражать даже то, входят ли эти люди в категорию съедобных. Однако не менее важно, что слова, используемые для обозначения людей, отражают водоразделы и структуры в пределах одной и той же культуры, а не только между культурами. Они отражают наши мысленные категории людей, с которыми, например, можно жить или вступать в брак. Они отражают закономерности родства. Описания систем терминологий родства начинают менять наши представления о том, как люди мыслят о других внутри своего собственного общества или группы. В отличие от некоторых иных тем, рассмотренных в этой книге, системы родства в языках мира изучают давно, и подобные системы служат тучным пастбищем для поколений лингвистов и антропологов. Вместо того чтобы заново проходить весь этот путь, проиллюстрирую лишь, насколько разными бывают системы родства, сопоставив некоторые ключевые характеристики терминологии родства в каритиана и английском.

Когда рассматривают различия в системах родства, часто сосредоточивают внимание на отдаленных родственных отношениях, например, обозначениях параллельных кузенов и кросс-кузенов в языках мира или на обозначениях троюродных и четвероюродных братьев и т. д. Такие термины, однако, не столь важны, по крайней мере в том смысле, что большинство носителей английского языка незнакомы с этими различиями или плохо понимают детали. Проясним разницу между «кросс» и «параллельными»: кросс-кузенами называются дети сестры по отношению к детям брата, тогда как параллельные кузены – это дети двух сестер или двух братьев. Это различие не играет особой роли в нашей культуре, и мы обычно используем только термин «кузен». Однако различие между кросс-/параллельными имеет значение во многих других языках и в повседневной речи для обозначения этих типов родства используются специальные термины. Но, наверное, еще удивительнее то, что языки разнятся в обозначении генетически более тесных отношений, таких как отношения между родителями, детьми, братьями и сестрами. Давайте бегло взглянем на каритианскую систему родства и на то, как она обращается с некоторыми категориями, которые мы привыкли считать базовыми или ядерными.

Один из традиционных терминов родства в каритиана, 'et, означает 'ребенок женщины'. Другой, it, означает 'ребенок мужчины'. Обратите внимание, что гендерное различие здесь основано не на поле ребенка, как в английских словах «сын» и «дочь», а на том, каков пол родителя. Мы сразу видим здесь серьезное отличие каритианских терминов родства от многих других языков, включая английский. Термин, используемый для обозначения родственника, может зависеть от пола говорящего, а не только от пола того, о ком говорят. Есть также способы обозначить пол ребенка через термины родства – так, что гендерный термин может сообщить о поле как говорящего, так и родственника, о котором идет речь. В этом смысле каритианские термины родства более симметричные или двусторонние, чем английские термины, указывающие только на пол человека, о котором идет речь[49].

Возьмем еще один базовый термин в английской системе родства – «сестра». Всякий говорящий называет этим словом сиблинга женского пола, следовательно, единственные факторы, мотивирующие употребление этого термина, – (а) женский пол упоминаемого человека и (б) общие родители у этого человека с тем, кто использует данный термин родства. Однако в каритиана использование терминов, которые могут переводиться английским «сестра», определяется и этими двумя факторами, и еще двумя. Первый из них – пол говорящего, второй – его или ее относительный возраст. Будучи мужчиной, я назову свою сестру pat'in. Но женщина назовет свою сестру kypeet, причем – чтобы еще больше все запутать – речь идет только о младшей сестре. Для обозначения старшей сестры женщина употребит слово haj. Точнее, она скажет y-haj, потому что приставка y- означает 'мой'. Таким образом, «моя сестра» переводится на каритиана тремя способами: y-pat'in, y-kypeet, y-haj. Аналогичным образом «мой брат» переводится тремя каритианскими терминами. Женщина или девочка скажет y-syky о любом из своих братьев. Напротив, мужчина или мальчик скажет либо y-keet, либо y-hai. Первый из этих терминов означает младшего сиблинга мужского пола у мужчины, второй – старшего. Эти слова используются также как ласкательные применительно к неродственникам. Например, мой ближайший друг из племени каритиана называет меня y-hai, тогда как я его – y-keet.

Разумеется, сложности каритианских терминов родства на этом не заканчиваются; они распространяются на кузенов и более дальних родственников. Ясно, однако, что даже применительно к ближайшей родне каритианские термины родства не так просты, по крайней мере по сравнению с аналогичными понятиями в английском и других европейских