Этот город нас сводит с ума! Роковой, блистательный и криминальный Петербург - Лилия Анатольевна Сергеева Страница 11

«Неизвестность и отвращение от этого нового, которое будет и сейчас наступит, были ужасны; но он говорит, что ничего не было для него в это время тяжелее, как беспрерывная мысль: “Что, если бы не умирать! Что, если бы воротить жизнь, – какая бесконечность! И всё это было бы мое! Я бы тогда каждую минуту в целый век обратил, ничего бы не потерял, каждую бы минуту счетом отсчитывал, уж ничего бы даром не истратил!”»

Н. Г. Чернышевский и другие узники

Около двух лет провел в стенах Алексеевского равелина еще один известный писатель и мыслитель XIX века – Николай Гаврилович Чернышевский. Он был арестован у себя на квартире на Большой Московской улице 7 июля 1862 года и сразу же отправлен в Алексеевский равелин Петропавловской крепости.

Арест Чернышевского произвел огромный резонанс в обществе. Некрасов позже даже адресует писателю стихотворение «Пророк»:

«Не говори: «Забыл он осторожность!

Он будет сам судьбы своей виной!..»

Не хуже нас он видит невозможность

Служить добру, не жертвуя собой».

Н. А. Некрасов. «Пророк», 1874

Один из доносов на Чернышевского был написан в 1861 году после его речи на похоронах литературного критика Добролюбова. В доносе Третьему отделению полиции Петербурга значилось, что в своей речи писатель намекал на то, что Добролюбова погубила нынешняя власть своей нещадной цензурой. Это был не первый подобный донос на Николая Гавриловича, уличающий его в пропаганде революционных идей и связи с Герценом – крайне левым политиком, критиком монархического строя в России. Не имея иных доказательств, в конечном итоге было создано подложное письмо, якобы написанное рукой самого Чернышевского, где он признавался в авторстве прокламации «Барским крестьянам», где простым, понятным малообразованному человеку языком говорилось о несовершенстве крестьянской реформы Александра II и целью которой было разжигание революционных настроений среди крестьянства.

Н. Г. Чернышевский. Портрет, 1859

Тогда в равелине был достаточно мягкий режим: узникам разрешалось иметь письменные принадлежности и пользоваться книгами, поэтому во время пребывания в крепости писатель продолжал работать. Писал Чернышевский действительно очень много, даже отказывался выходить на прогулки. Именно там, в стенах тюремной камеры, был написан роман о новых людях «Что делать?», ловко обошедший цензуру и напечатанный Некрасовым в журнале «Современник».

В феврале 1864 года был объявлен окончательный приговор: ссылка на каторжные работы на 14 лет (затем Александр II сократил срок до 7 лет) и последующее пожизненное поселение в Сибири. Спустя почти 20 лет Чернышевскому разрешили вернуться в европейскую часть России, в Архангельск, а позже он смог переехать на свою малую родину, в Саратов, где и скончался в возрасте 61 года от инсульта. Долгое время труды его были запрещены к печати, хотя копии и распространялись как в России, так и за границей.

Трубецкой бастион

Постепенно здание Секретного дома Алексеевского равелина приходило в негодность. На смену ему пришла тюрьма Трубецкого бастиона, казематы которого использовались как тюремные камеры с начала XVIII века. Там во времена Петра был заточен царевич Алексей, а чуть более века спустя здесь под стражей находились декабристы.

Политических заключенных содержали также в Невской и Екатерининской куртинах. Куртина – это крепостная стена, соединяющая бастионы. Екатерининская примыкала к Трубецкому бастиону, а Невская соединяла два других, выходящих на Неву, – Нарышкин и Государев. Туда же на время рассмотрения дела была заключена Вера Засулич, стрелявшая в градоначальника Трепова и впоследствии получившая полное оправдание судом присяжных.

В 1870 году за Трубецким бастионом было построено пятиугольное двухэтажное здание, рассчитанное на 73, а позже на 69 одиночных камер, с внутренним двором, библиотекой и баней. Сейчас оно стало музеем, где можно увидеть примеры обустройства камер бастиона в разное время существования здесь тюрьмы, а также узнать о судьбах заключенных.

У Трубецкого бастиона на территории Петропавловской крепости. Фото А. Евстафьева

Стены тюрьмы располагались параллельно стенам Трубецкого бастиона, и солнечный свет туда не проникал. Пол в камерах был асфальтовый, а стены обиты войлоком для предотвращения перестукивания заключенных между собой: тюремный режим требовал полной тишины, о чем упоминается в воспоминания многих бывших заключенных.

В 1880 году тюрьма была домом предварительного заключения для политических заключенных, также здесь находились и те, кому назначили каторжный режим. Часть арестантов отбывала здесь четверть срока, после чего их отправляли в другие каторжные тюрьмы для отбывания наказания, другие оставались в стенах крепости до особого распоряжения.

Камеры для подследственных и осужденных были одинаковыми, разнились только условия и правила. Для заключенных каторжного режима готовили более простую еду и выдавали одежду более грубого пошива. Правила для каторжников устанавливались гораздо жестче, хотя наказания за их нарушение были такими же, как и у тех, кто находился под следствием. Один из каторжных заключенных, народоволец Мартыновский, писал, что его отправили в карцер за то, что он стучал в дверь, когда из соседней камеры охрана выносила душевнобольного арестанта. Помещение карцера было гораздо меньше обычной камеры, а свет туда не проникал вовсе. Там всегда было холодно и сыро. Подтверждения этого мы находим в описаниях сидевших там заключенных:

«Как только я вошел в карцер и очутился в полной темноте, я испытал настоящий, адский пронизывающий холод, такой, что меня тотчас начало всего трясти от озноба».

Мартыновский. «На каторжном положении», «Каторга и ссылка», 1924 г. № 5 (12), стр. 181)

Передвигаться по карцеру не представлялось возможным: сделав шаг, заключенный утыкался либо в холодную стену, либо в железную кровать, на которой ни сидеть, ни лежать было невозможно, так как ее многочисленные железные заклепки впивались в тело. Нарушение правил каторжного режима грозило арестантам не только карцером, но и телесными наказаниями – розгами и шпицрутенами, к тому времени уже отмененными законом, но по-прежнему применяемыми на территории крепости.

В 1890-х годах был поднят вопрос о закрытии тюрьмы на территории Петропавловской крепости: место заключения находилось рядом с императорской усыпальницей. Однако министерство внутренних дел не поддержало это предложение, обосновывая это тем, что сам Александр III хотел сделать на этом месте военную тюрьму и что с территории крепости удобно контролировать надзор за особо опасными политическими преступниками. Еще одной причиной, по которой была выдвинута подобная идея, послужило малое количество заключенных: в период с 1890 по 1895 год в тюрьме находилось от 2 до 32 арестантов при общем наличии 72 камер одиночного заключения.

Позже в тюрьму Трубецкого бастиона стали заключать простых рабочих и участников забастовок и стачек. Организатором одной из таких забастовок стал рабочий Шаповалов, который позже вспоминал об этом следующее: «Если кто-нибудь ухитрился