Советско-финская война. Прорыв линии Маннергейма. 1939—1940 - Элоиза Энгл Страница 8

В Москве посол Финляндии Ирье-Коскинен был вызван в Кремль, где ему заявили, что финны открыли артиллерийский огонь по советской пограничной заставе в Майниле, убив четырех и ранив девять человек. Ирье-Коскинен предложил провести расследование в соответствии с давно принятой обеими государствами процедурой, но это оказалось бесполезным. Москва собственноручно позаботилась о casus belli (повод к войне). На следующий день Молотов заявил финскому послу, что его правительство больше не считает себя связанным договором о ненападении, и в конце месяца русские развернули крупномасштабные военные действия превосходящими силами на земле, в воздухе и на море. Теперь всем стало ясно, что народу Финляндии придется вести борьбу за выживание. Создавалось такое впечатление, будто русские решили повторить германский сценарий блицкрига в Польше. Был опущен занавес в советско-финляндских переговорах, длившихся 20 месяцев с того самого момента, когда Борис Ярцев впервые обратился к Рудольфу Холсти в марте 1938 года[12].

Глава 2

30 ноября 1939 года: «Наши границы горят!»

В 7.57 карельские леса и поля, воспетые в симфонической поэме Яна Сибелиуса, спали в морозной тиши тусклого зимнего утра. В небе летел самолет, и финны знали, что он чужой. Всю ночь солдаты, столпившись у радиоприемников, слушали новости, потому что в 0.45 пограничники поняли, что русские нарушили пакт о ненападении.

Ожидание закончилось. Теперь они находились в состоянии войны.

Едва пробило 8.00, воздух внезапно наполнил свист снарядов, сопровождаемый эхом разрывов, громовыми раскатами залпов гаубиц и приглушенным гулом тяжелых орудий. Со стороны Кронштадта, русской крепости в заливе, доносилось эхо залпов береговых орудий. Через 30 секунд горизонт стал похож на стену огня. Вся финская граница пылала. Заснеженные деревья взлетали в воздух; валуны, комья грязи, обломки домов фермеров разлетались во все стороны на фоне багрово-синего предрассветного неба. Изрытые воронками извилистые проселочные дороги исчезли, словно земля разверзлась и поглотила их.

Вскоре послышался треск пулеметных очередей и ответные очереди финнов. С финской стороны в этом адском хоре принимали участие скорострельные автоматические винтовки системы «Лахти-Салоранта», а с русской – легкие автоматы меньшей скорострельности. В течение 30 минут перестрелка продолжалась по всей линии фронта длиной в 90 и глубиной в 11 миль. Зеленые ракеты, взвившись в холодное зимнее небо, подали русской пехоте сигнал к наступлению, и солдаты бросились вперед с криком «Ура!». Попрыгав в ледяную воду реки Райяоки, они тут же стали наводить понтонную переправу. В 9.15 часть сил первого батальона пересекла границу и, миновав мосты, двинулась в глубь Финской Карелии.

Дальше на север леса, спавшие в тишине за час до нападения, наполнились ревом танковых моторов, лязгом гусениц и воем сирен движущихся по заснеженным дорогам машин. Поля и леса сотрясались от разрывов мин и снарядов, на всем протяжении 800-мильной границы финны оказались атакованными со всех дорог. Даже у крошечной деревушки Мюллюярви, к которой вела всего лишь узкая тропинка, русские большими силами под прикрытием артиллерии устремились через границу. Трескались и валились в глубокий снег деревья, чье падение сопровождалось облаками взметавшихся в воздух льда, веток и камней. Над верхушками деревьев с ревом проносились самолеты, ведя пулеметный огонь и сбрасывая бомбы. Даже в самом страшном ночном кошмаре финнам не могло привидеться такое. Ни память, ни воображение не подготовили их ни к чему подобному.

По различным оценкам, в составе четырех русских армий в начале вторжения было 600 тысяч человек; 7, 8, 9 и 14-я армии нанесли удар Финляндии по всему фронту от Карельского перешейка до Петсамо на севере. Вторжение шло по четырем направлениям; 9-я армия должна была расчленить Финляндию пополам в самой ее узкой части. Огромные танки, лязгая гусеницами и поливая огнем своих пушек малочисленные силы финских пограничников, продвигались вперед по узким обледеневшим дорогам, прокладывая путь следовавшим за ними в колоннах ордам солдат. Один из финнов с округлившимися глазами в ужасе промолвил: «Как много русских – где мы их всех похороним?» Его товарищи мрачно засмеялись, наблюдая, как их пули отскакивают от брони ползущих на них танков, не причиняя им никакого вреда.

К северу от Ладожского озера финны завершили так называемую фазу отхода, точно таким же порядком, как и силы на Карельском перешейке: короткий бой, передышка, а затем отступление в небольшие траншеи и укрепления, расположенные в этой пустынной местности. Здесь, на севере, не существовало ничего похожего на «роскошь» линии Маннергейма; солдаты, хорошо зная местность и передвигаясь на лыжах, чувствовали себя в пятидесятиградусный мороз в родной стихии. Почти все они были бойцами национальной гвардии и резервистами, они вместе росли, учились в школе, проходили военные сборы и являли собой образчики физической выносливости. Они знали, что защищают свои дома и фермы, и потому сражались яростно и решительно, почти фанатично. Они были опытными охотниками и меткими стрелками, им не нужно было приказывать, когда нажать на курок или куда целиться.

Партизанская война всерьез разгорелась почти с момента нападения русских, лыжные патрули в белой маскировочной форме совершали набеги, нанося урон колоннам противника. Их самодельные пьексы – сапоги с загнутыми носками – позволяли в доли секунды вынимать ноги из креплений и освобождаться от лыж. Передвигаясь ползком по снегу и стреляя, они тянули за собой лыжи на кожаном ремне[13].

Появляясь ниоткуда, лыжники, вооруженные автоматами системы «Суоми», открывали ураганный огонь по скоплениям русских и снова исчезали в морозной белизне.

Сосредоточение русских дивизий перед вторжением в Финляндию в ноябре 1939 г.

«Как много русских! Где мы их всех похороним?» Художник Юсси Аарнио

В арктической части Финляндии, у Петсамо, 104-я и 52-я советские дивизии при поддержке береговой артиллерии своих арктических портов начали захватывать города, села и промышленные предприятия. Они рассчитывали выйти к Рованиеми в Лапландии к 12 декабря, не ожидая встретить серьезного сопротивления дислоцированных здесь частей. На одного обороняющегося финского солдата здесь приходилось 42 русских.

На участке Салла – Савукоски раздвоенное острие 88-й и 122-й русских дивизий было направлено на небольшую лапландскую деревню Салла, где русские предвкушали быструю победу и соединение с силами из Петсамо у Рованиеми.

В 70 милях южнее Салла, в Куусамо, «финской Швейцарии»,