Боевые колесницы с серпами: «тяжелые танки» Древнего мира - Александр Константинович Нефедкин Страница 32

земельной собственности, полученной от царя, свидетельствует и другой текст, датированный 36 годом Ашшур-банипала – 633 г. до н. э. (ТМН. 2/3.132; ср.: ABL. 210)8. После падения Ассирии подобные наделы в Месопотамии, вероятно, не исчезли. У нас есть сейчас данные о существовании здесь «надела лука» (bit qasti) уже с начала правления Набонида (556–539 гг. до н. э.)9 и о наличии повинности ilku у лучников, которые призывались на царскую службу (VS. VI.70)10, а зная достаточно консервативный характер землевладения в эту эпоху, можно согласится с теми исследователями, которые предполагают, что подобная система пережила в Междуречье крах Ассирии11. Ведь нельзя исключить и того, что в одной табличке, датированной 552 г. до н. э., имеется в виду уже такой надел12. Кроме того, арамейские и халдейские лучники продолжали играть ведущую роль в армии Вавилонии13. С присоединением же последней к Персидскому царству в 539 г. до н. э. «надел лука» получает особенное распространение14.

Сам термин bit qasti – «надел лука» (букв.: «дом лука»), так же как и наименование «надел коня», «надел колесницы» и «надел трона», является данью патриархальной восточной традиции, согласно которой всякое хозяйство воспринималось как «дом»15. Первоначально «надел лука» давалась военным поселенцам различных национальностей за службу в качестве стрелка – самого многочисленного рода войск империи Ахеменидов. Причем сам воин, обрабатывая землю со своей семьей, должен был, как и в предыдущий период, не только служить16, но еще и платить денежные и натуральные подати17. Одним довольно небольшим «наделом лука» могли владеть одновременно несколько человек, выставляя с него, видимо, одного воина18. А сам земельный участок назывался, в основном, по имени его главного владельца19. Вероятно, несколько позднее (но уже в раннеахеменидское время определенно) эти наделы стали раздаваться различным вспомогательным военным службам (шушану конюшни, кожевники и т. д.) или же вообще гражданским лицам, которые платили лишь подать царю, видимо, для содержания солдат20. Такие наделы распределялись из царского земельного фонда и крайне редко отчуждались, по-видимому, лишь с тем условием, чтобы новый владелец продолжал исполнять прежние повинности21. Существует предположение, что если у владельца не было сыновей, то надел мог вернуться в собственность государства22.

Со временем данная система стала усложняться. Судя по вавилонской версии Бехистунской надписи Дария I, несколько отличной от персидской и эламской, особая роль в административной организации «наделов лука» принадлежит этому царю (ср.: Hdt., Ш,89)23. Вероятно, именно Дарий заложил основы административно-налоговым округам-хатру (hatru), известных с 508 г. до н. э.24 и объединявших несколько, чаще 5–6, «наделов лука» под управлением одного начальника (saknu)25. Само же слово hatru известно в документе времени Набонида, но тогда оно значит просто «огороженное место»26. Как показала финский аккадолог Райя Маттила, термин hatru является арамейским переводом ассирийского названия территориального отряда войск kisru27, которое позднее, через посредство Вавилонии, было воспринято ахеменидской администрацией. Более 60 таких хатру, объединявших более 180 «наделов лука», расположенных на площади 100 кв. км в районе Ниппура, известны нам из архива делового дома Мурашу28. Hatru так же, как и «наделы лука», назывались по именам владельцев (около 40 от их общего числа в данном районе) либо по этникону (около 15). Причем эти округа объединяли как военных, так и гражданских лиц (пастухи, торговцы, ремесленники). Однако, первая категория хатру вместе с округами армейских вспомогательных служб все же преобладает, занимая 2/3 от их общего количества29. К тому же, отдельные хатру могли находиться на земле царевича (BE. Х.101; 127), царицы (BE. Х.28; 50), копьеносцев (BE. Х.76), писцов-переводчиков (PBS. 2/1.11; 29; 31) и других и, таким образом, управлялись ими. Возможно, и слова Геродота о том, что «великолепный персидский дар – войско» (Hdt., IX, 109) объясняется как раз тем, что царь передавал в собственность земли с находящимися на них поселенными воинами30. Более того, начальники хатру могли совмещать свои должности с другими обязанностями, тем самым органически входя в систему ахеменидской администрации. В общем, «надел лука» был наиболее древней и наиболее распространенной частью системы ленного землевладения.

Вторым элементом этой системы являлся bit Б151-«надел коня». А поскольку Ксенофонт связывает всадников и колесничих воедино, поэтому следует обратить на это особое внимание. Естественно, что «надел коня» был менее распространен, чем «надел лука». Так, в том же районе Ниппура таких землевладений насчитывалось менее десятка31. Впервые данный термин в форме bit aspàtum упоминается на седьмом году царствования Камбиза (523 г. до н. э.) в табличке из Сиппара (VS. V.55: 2), в которой говорится, что вавилонянин Илиакаби владел этой землей, принадлежащей царю. Он сдал в аренду необрабатываемую на шесть лет целину от этого надела за часть урожая. Французский ассириолог Гийом Кар-дашия (1914–2006) указывает, что bit aspatu – это иранская параллель аккадского bit sisì, образованная от персидского asp– «конь»32. Как объясняет М. А. Дандамаев, здесь иранское слово заменило аккадский термин, так как сама система такого землевладения была введена персами33. Для данного надела, видимо, можно принять эту гипотезу, ведь не только во второй половине II тыс. до н. э., но еще и во время Набонида выражение bit slsì (Nbn. 1034:7) означало просто конюшню34.

«Наделы коня», судя по размеру аренды, были больше, они не объединялись в хатру, но могли располагаться на территории хатру (PBS. 2/1. 48)35; в то же время такое землевладение могло принадлежать нескольким людям, иногда двум (PBS. 2/1. 63:13; ср.: PBS. 2/1.48:2; BE. Х.66а:3). Система данного землепользования была так же достаточно сложна. Так, немецкий ассириолог Эрих Эбелинг (1886–1955) даже полагает, что «надел всадника» был подвидом «надела лука». Он основывается на одной табличке, датированной 423 г. до н. э. (BE. Х.51)36. В ней, в частности, говорится: «300 кур фиников, принадлежащих Эллиль-шум-иддину, потомку Мурашу, числится долгом за Набу-эрши, сыном Гимиль-Шамаша, Шумьёй, сыном Илибы, Интамеша-линдаром, сыном Эбаны, Ахуа, сыном Набу-Каццира, Набу-убалитом, сыном Ахулиты и за их совладельцами по «наделу лука» в местности Бит-Мукина. В месяце ташриту 1 года Дария они должны 300 кур по мерке Эллиль-шум-иддина в местности Бит Мукина отдать. Их поле с насаждениями и зерновым урожаем, «надел коня» в Бит-Мукина, является залогом за финики в 300 кур. Другой кредитор не имеет власти над ним [наделом], пока Эллиль-шум-иддин не получит свой долг. Финики предназначены для уплаты серебра, которое для царской повинности их начальнику уплачено. [Печать: ] Бел-уппак». Следовательно, в табличке речь идет о том, что пять вавилонян являются основными совладельцами одного «надела лука» и в то же время они обладают «наделом коня», который отдается в залог за кредит в размере около пяти мин серебра, считая в среднем 1 кур = 1 сикль37. Судя по