Курская битва. Коренной перелом в Великой Отечественной войне - Валерий Николаевич Замулин Страница 23

Далее в ходе этого совещания Гитлер чётко определил и ключевую задачу вермахта на юго-западе советско-германского фронта – удержание Донбасса. Предложение Э. фон Манштейна, изложенное в письме от 3 февраля 1943 г., подразумевало его временное оставление, на что Гитлер пойти не мог по ряду существенных соображений.

Во-первых, экономическим. 5 февраля 1943 г. у него состоялся разговор с П. Плейгером, председателем Имперского объединения угля и одновременно руководителем концерна «Герман Геринг Верке», которого сопровождал А. Шпеер. П. Плейгер просил удержать территорию, которая в это время ещё находилась под контролем вермахта, и прежде всего Донбасс. По мнению крупных промышленных монополий, кого он представлял, потеря богатых угольных и рудных месторождений будет иметь для военной промышленности тяжелейшие последствия. Эту точку зрения в основном разделял и министр вооружения. Поэтому 18 февраля в Запорожье Гитлер заявил: «Мы не можем потерять угольный бассейн Сталино! Потеря этого региона означала бы для нас непоправимую катастрофу. Чего стоит только электростанция Запорожья! Сколько стоило нам ее опять ввести в работу! Работают 5 турбин и поставляют 54 000 киловатт. Потеря Запорожья невосполнима. …Сталино стоит как десять армий!»[206]. Ещё в более категоричной форме он отверг идею сдачи Донбасса на совещании 10 марте 1943 г. (док. № 3): «Я ещё раз внимательно оценил значение донецкого региона для нас. Потеря его будет для нас непереносима. …Если мы потеряем этот регион, то вся наша программа производства танков и вооружения в том объеме, который есть, сейчас развалится. К тому же значение Никополя вообще нельзя выразить в словах. Потеря марганцевого месторождения Никополя будет означать окончание войны!»[207]

Следует отметить, что значение Донбасса для экономики противоборствующих сторон и дальнейшего хода войны Гитлер не переоценивал. Как вспоминал бывший начальник Генерального штаба Красной армии Маршал Советского Союза А.М. Василевский[208], освобождение Левобережной Украины с её угольно-металлургической базой Донбассом было важнейшей целью и летней кампании Красной армии[209].

Во-вторых, Гитлер, по его мнению, должен был учитывать психологический фактор. Он считал, что ведение масштабных оборонительных работ в тылу скрыть невозможно, они быстро станут известны войскам и это отрицательно повлияет на их боевой дух и стойкость в борьбе с Красной армией, т. е. вермахт уже не будет сражаться так стойко, как раньше.

В-третьих, очень важную роль играл дефицит средств. В этот момент у Германии уже не было рабочей силы, стройматериалов и транспорта для столь масштабных оборонительных работ. Кроме того, вермахт не располагал необходимыми запасами горючего, боеприпасов[210] и временем для ведения манёвренной обороны на такой большой территории. Э. фон Манштейн утверждал, что в этот момент Гитлер серьезно опасался перехода Красной армии к стратегической обороне по всему фронту в ожидании высадки союзников в Европе. «Стратегия выжидания не исключала проведения ряда ударов небольшими силами, – писал он, – чтобы сохранить свой престиж и предотвратить оттягивание немецких сил с Востока. Для немцев это было бы самым неприятным. Так как мы, бездеятельно ожидая в обороне, должны были, потом вести войну на два фронта против сильных противников»[211].

Стенограмма совещания 10 марта 1943 г. содержит довольно неожиданные мысли и Гитлера, и Э. фон Манштейна ещё по одному очень важному в тот момент для Германии вопросу – обеспечению её экономики дешёвой рабочей силой:

«Фюрер: Вопрос кадров наш важнейший вопрос и одна из самых больших проблем. Немец – лучший солдат, лучший изобретатель и лучший организатор. Итальянец – хороший рабочий, но русский работает в два-три раза лучше любого итальянца. Русские – лучшие рабочие из всех, кто у нас есть. Каждый русский рабочий, которого мы отправляем на работы в Германию, является для нас важнейшим капиталом.

Фельдмаршал фон Манштейн: И все-таки это неправильно – открывать охоту на людей, везти их в Германию, а потом с ними плохо обходиться. Намного правильнее было бы здесь проводить добровольную кампанию по рекрутированию, собирать людей в батальоны и, хорошо обходясь с ними, прийти к консенсусу. Вот это была бы прекрасная задача для командных корпусов службы занятости Рейха, которая тут сейчас практически бездействует.

Фюрер: Служба занятости и ее командные корпуса ругают со всех сторон. Проблема, тем не менее, в применении рабочих (обращаясь к Шмундту[212]): Мы хотим ещё раз взяться за этот вопрос. Конечно, нужно с русскими рабочими обращаться хорошо. Если они получают нормальную еду, имеют возможность написать письмо домой, то и работают они с удовольствием и не создают никаких проблем»[213].

Даже если не учитывать нормы человеческой морали и нравственности, которые этот человек, развязавший мировую бойню, давно отбросил и забыл, а лишь опираться на рациональное начало, тем не менее, читая эти строки, не понимаешь: «Каков же был смысл морить голодом и сжигать в крематориях лагерей смерти сотни тысяч русских, если они для «Великого рейха» представляли такую ценность?».

В начале марта 1943 г. контрудар ГА «Юг» на Украине развивался успешно и оперативная обстановка на юго-западе советско-германского фронта для вермахта заметно улучшилась. Поэтому проблема выработки плана весенне-летней кампании с каждым днём становилась острее. В это время Гитлер по-прежнему не имел представления, где наиболее целесообразно провести её главную операцию. Кроме того, не было ясности и с тем, как удерживать протяженную линию обороны ГА «Юг» после завершения боевых действий зимней кампании 1942/43 г., т. к. ситуация с состоянием войск и наличием резервов у её командования была крайне сложная.

В этот момент Э. фон Манштейн опять письменно обращается к Гитлеру с идеей активных действий с целью стабилизации фронта в полосе своих войск, но уже не на южном (правом) крыле, как в письме от 3 февраля, а на северном (левом). 8 марта в докладе, направленном в ОКХ с пометкой «Доложить фюреру» (док. № 4), он вновь, как и с вопросом гибкой обороны, первым предложил провести наступательную операцию в районе Курской дуги, для уничтожения сильной группировки советских войск, которая, по его мнению, угрожала левому флангу ГА «Юг». Она должна была представлять собой два удара мощных группировок (с запада и юго-запада) по направлениям, сходящимся у Курска, а её результат – захват этого крупного города и района южнее и юго-западнее его. Для достижения этой цели фельдмаршал предполагал привлечь войска ГА «Юг» и часть сил ГА «Центр», точнее, 2 А, фронт обороны которой в это время проходил по центру и юго-западной части Курской дуги. Таким образом, идея Э. фон Манштейна не имела прямого отношения к летней кампании вермахта и заключалась в срезе не всей Курской дуги, а только половины, т. е. её южной части, для обеспечения прежде всего интересов ГА «Юг». Но в тот момент он был единственным высокопоставленным военачальником, выдвигавшим замысел масштабной операции, который мог лечь в основу плана всей летней кампании. Однако и это его предложение Гитлер отверг, теперь из-за незначительного масштаба предполагавшихся боевых действий, т. к. эта операция должна была помочь решить ему не только военные (на участке ГА «Юг»), но и ряд крупных военно-политических проблем: стабилизировать весь советско-германский фронт, сплотить союзников, поднять боевой дух вооружённых сил и т. д.

10 марта 1943 г. у Г. фон Клюге состоялся телефонный разговор с генерал-полковником Р. Шмидтом, командующим 2 ТА, входившей в состав ГА «Центр» и удерживавшей участок южнее Орла. В это время между правым флагом 2 ТА и левым – 2 А войска Центрального фронта пробили брешь и вышли к р. Десна. Фельдмаршал приказал генералу ликвидировать прорыв, причём сделать это быстро, до наступления распутицы. В помощь ему Г. фон Клюге был готов привлечь войска 9 А, только что вышедшие из Ржевского выступа. Он планировал, что эта армия, развернувшись южнее Орла, перейдя в наступление на Курск, прикроет левый фланг ударной группировки 2 ТА и не позволит Центральному и Брянскому фронтам помешать войскам Шмидта выполнить задачу[214] (док. № 5).

После разговора командующий 2 ТА сразу же подготовил письменный доклад фельдмаршалу, в котором изложил своё мнение по этому вопросу (док. № 6). В документе обосновывалась невозможность выполнить приказ по смыканию флангов 2 ТА и 2 А, до наступления распутицы. По мнению генерала, эту операцию вообще не следовало проводить, чтобы не распылять силы. В пункте 5 он предложил иной, более масштабный вариант решения