Церковь и разведка. О чем рассказали рассекреченные документы - Алексей Казаков Страница 23

Скончался Илья Андреевич Толстой в Нью-Йорке в 1970 году. Он похоронен на русском кладбище Ново-Дивеевского монастыря, неподалеку от Нью-Йорка.

Коллега, друг и спутник Толстого по тибетской экспедиции — американский натуралист Брук Долан — в конце Второй мировой войны присоединился к группе военных наблюдателей США в Юньнане, южной провинции Китая. Он утонул в 1945 году во время операции по спасению экипажа упавшего в океан самолета.

Монахи-диверсанты

В вышедшем в 2002 году в Канзасском университете документальном исследовании «Тайная война ЦРУ в Тибете» авторы книги — Кеннет Конбой и Джеймс Моррисон — изучили действия американских спецслужб в этой точке мира в XX веке. Много внимания ими уделено послевоенным десятилетиям. Тогда перед директором ЦРУ Алленом Даллесом и госсекретарем США Кристианом Гертером была поставлена задача если не свергнуть коммунистический форпост в Азии в лице Китайской Народной Республики, то, по крайней мере, ослабить его. В течение двадцати лет (в 1950—1970-х годах) ЦРУ поддерживало Тибет, который пытался уйти от КНР и обрести независимость.

Помощь была финансовой, военно-технической (оружие и боеприпасы поступали воздушным путем с аэродромов Таиланда и Восточного Пакистана) и в форме подготовки бойцов для будущего антикитайского восстания. Сотрудник ЦРУ Роджер Маккарти, бывший военный летчик, в 1957 году подготовил первую группу тибетских диверсантов. Другая группа тренировалась в Индии, также с помощью инструкторов ЦРУ. Поразительно, но многие из вставших на тропу войны тибетцев были буддийскими монахами. Они снимали с себя монашеские обеты и переставали бояться чужой и своей крови. С ЦРУ сотрудничали также знающие английский язык переводчики-тибетцы.

В 1959 году в Лхасе вспыхнуло антикитайское восстание, которое было жестоко подавлено армией КНР. Далай-ламе пришлось бежать в Индию. Он живет там и сегодня.

Прошли многие десятилетия с того дня, когда он, тогда еще семилетний мальчик, встречался с американскими майорами, посланцами президента Рузвельта. В его воспоминаниях нет практически ничего о тех событиях 1942 года. Но, безусловно, сегодня далай-лама XIV знает, что одним из тех, кто в свое время убеждал руководство США поддержать Тибет в его стремлении к независимости, был внук автора «Войны и мира», офицер американской разведки Илья Андреевич Толстой.

Монастырь — трамплин для перебежчика

Операция, просчитанная по минутам

Сегодня все должно пройти как по маслу. И не нужно мудрить, как в прошлый раз с теми двоими. Тогда, в день побега, солдаты, сержант и рядовой, дежурили на мосту. В нужный момент, покинув пост, они забросили автоматы ППШ за спины, добежали до платформы и резво запрыгнули в кабину остановившегося на минуту электропоезда. Машинисты сдержанно кивнули — были предупреждены, а главное — подкуплены.

Сержант переоделся в железнодорожную спецовку, а солдат, поверх гимнастерки надев рубашку, которую до этого нес в вещмешке, спрятался в углу кабины, в пустом противопожарном ящике из-под песка. Поезд резво застучал по стыкам рельсов.

В Линце они вышли на разных платформах, автоматы были спрятаны в вещмешках. Сержанта Сашу встретила Евгения Достоевская, солдата Валю — католический священник отец Мехард. Все четверо сели в автомобиль и заспешили в сторону земли Верхняя Австрия, где в Иезуитском колледже во Фрайнберге перебежчиков ждали ужин, приличная одежда, деньги и документы для переброски их в США.

Та операция прошла согласно плану и графику, минута в минуту. На сей раз все как будто проще и в то же время сложнее. Проще — потому что Гаврилов должен приехать в Вену из Хайнбурга-ан-дер-Донау по делам советской комендатуры. А сложнее — потому что надо дополнительно его проверить, дабы не заслать в недра ЦРУ агента советской разведки. Важная роль в этой спецоперации ЦРУ отводилась Евгении Достоевской — бывшей жене внучатого племянника Федора Михайловича Достоевского, носившего редкое имя Милий.

Фамилия в наследство

К семье великого Федора Михайловича Достоевского Евгения имеет, прямо скажем, отношение косвенное. Женечка была обычной девушкой из мещанской семьи города Белева Тульской губернии. Три месяца она побыла женой Милия Достоевского, историка-востоковеда, искусствоведа, археолога, лингвиста, полиглота. После развода Евгения предпочла оставить за собой гордую писательскую фамилию, манкировав своей исконной простой — Щукина. Иногда она подписывалась — Достоевская-Щукина. Но чаще — просто Достоевская.

Сведения о ней крайне скудны. Не известно, где и чем она занималась после развода с Милием и до начала Великой Отечественной войны. Милий Федорович, расставшийся с Евгенией в первые годы советской власти, в 1936 году был осужден за антисоветскую пропаганду среди студентов и погиб в сталинских лагерях. Детей у них не было. Евгения официально больше замуж не выходила и была бездетна. По некоторым данным, она в довоенные годы имела какое-то отношение к театру, занималась литературным творчеством. Гораздо больше информации о ее жизни в 1940-х годах.

Известный литературовед, исследователь творчества и жизни великого русского писателя и его родственников, Игорь Волгин в своем капитальном труде «Хроника рода Достоевских» пишет о том, что происходило с Евгенией после развода:

Спустя два десятилетия, в 1942 г., Е.А. Щукина неожиданно объявляется в оккупированном немцами Крыму, где проживает в это время «настоящая» Достоевская — Екатерина Петровна, жена покойного сына писателя, Федора Федоровича. Сориентировавшись на месте и сообразив, что имя Достоевского худо-бедно почитается на родине Гёте и что это товар (здесь и далее выделено И. Волгиным. — А. К.), она добивается вида на жительство, украшенного знаменитой фамилией. Неясно, по собственной или же по немецкой инициативе родственница классика начинает выступать по радио и в печати — разумеется, в определенном ключе. Не слишком осведомленные в генеалогии подпольщики Крыма принимают именитую коллаборацио-нистку за Екатерину Петровну Достоевскую и адресуют последней весьма недвусмысленные угрозы. В свою очередь Екатерина Петровна пытается уличить самозванку. «Даже мои знакомые, хорошо знающие меня и мою жизнь, — с негодованием пишет она А.Л. Бему (Альфред Бем — проживавший в Праге крупный филолог, выходец из России, председатель Общества Достоевского. — А. К.), — сообщают мне, что мое выступление слыхали и мою благодарность Фюреру за заботу обо мне».

Из рассекреченных документов ЦРУ узнаём, что в 1943 году Евгения Достоевская присоединилась к русской театральной группе в Пятигорске. Потом немцы перевели театр в Симферополь, после — в Запорожье, а при отступлении — в Берлин. Какое-то время она пыталась заработать на жизнь работой в театре, литературным трудом, писала воспоминания о жизни в России при коммунистическом режиме. Но после