Царские и шамилевские крепости в Дагестане - Булач Имадутдинович Гаджиев Страница 22

Писатель Д. Трунов первый предположил, что на этом рисунке Лермонтов изобразил Миатлинскую переправу, где переходил через Сулак отряд Малафеева. Лермонтов настолько точно изобразил и берег реки, и место, где стоял блокгауз, и горы, являющиеся фоном, что нам не стоило большого труда сличить рисунок с натурой, чтобы точно определить место бывшей Миатлинской переправы. Таким образом, предположение Д. Трунова можно считать доказанным.

На отлогом берегу Сулака мы видим укрепление: двухэтажная прямоугольная башня с лестницей. У ее основания имеются лебедки для удержания стального каната, протянутого через руку. По нему скользит блок, тянущий за собой лодку с пассажирами. Разумеется, пассажиры – это люди военные. Но как ни покажется странным, в 1840 году, т. е. в разгар Кавказской войны, в такой глуши как Миатли, мы видим в лодке даму. Вероятно, это жена какого-нибудь высокого начальника. Легко догадаться, что укрепление стоит на правом берегу Сулака. По отношению к месту, откуда рисовал поэт, лодка оказывается левее каната. Значит, вода течет налево от наблюдателя. Коль скоро так, то рисующий находился на левом, а укрепление – на правом берегу.

Кроме прямоугольной башни, мы видим несколько землянок, около которых стоят четверо военнослужащих, скорее всего солдаты. У двух крайних имеются ружья. Правее башни – всадник в черкеске и с ружьем за плечами. Д. Трунов считает его «мирным горцем», но нужно заметить, что во время войны многие русские офицеры также носили черкеску.

Все изображенное находится почти у воды или в нескольких метрах от нее. У Лермонтова во многих местах проведены параллельные линии, очень напоминающие ступени, ведущие от берега наверх. Вероятно, так оно и было. Более или менее широкая дорога, выщербленная ногами не одного поколения солдат и офицеров, вьется к вершине холма, где находилось укрепление. По нашим предположениям, в нем дислоцировались не менее двух рот солдат, охранявших переправу.

Мы считаем, что данная переправа возникла гораздо раньше, чем переправа у Чирюрта. Когда отряд Малафеева направлялся в Дагестан, он повернул у Чирюрта и, пройдя по левому берегу Сулака, перешел на другой берег только у аула Миатли.

Переход через Сулак в 1840 году. Рисунок М.Ю. Лермонтова.

Место переправы видно из аулов Чирюрт и Миатли, хотя сюда от первого 6, а от второго 3 километра пути. Это место выбрано исключительно удачно. И не только потому, что аулы находились на виду у часовых укрепления, но и потому, что подступы к нему очень трудны.

Кроме вод Сулака, которые, конечно, были основательной преградой для горцев, укажем и то, что сам блокгауз находился на холме, склоны которого круто обрывались. Так что укрепление не только имело хороший обзор на горы Хадун-баш, Гочто-шоб, Тибар-шоб, Берцина-бахси, на Сигитминское поле, на Миатли, Чирюрт, а также на Сулак, но и было труднодоступно. Вероятно, за все время Кавказской войны его ни разу не только не взяли, но даже не блокировали.

Что собой представляют эти места сегодня? Холм, на котором возвышались постройки укрепления, называется Кутан-Янтили. После Кавказской войны некоторое время здесь еще стояли царские войска. Мы думаем, что они покинули блокгауз после строительства шоссе от Чирюрта до Порт-Петровска. Камни укрепления понемногу растаскали, а из их остатков пастухи построили помещения фермы. Лет 20 назад семь пастухов содержали здесь более 250 коров. Летом все они уходили, а охранять хозяйство оставался сторож-чиркеевец Абдурахман Магомедов. Между прочим, Магомедов подарил нам несколько пуль, найденных у подножия гор Берцина-бахси и Тибар-шоб. Пули из свинца, каждая весом не менее 70 граммов. Легко догадаться, что ими стреляли из укрепления по мюридам, когда те появлялись в поле зрения.

Дорогу, что вела от парома к вершине холма, можно увидеть и сейчас. Длина ее 203 шага. Наверху сохранилось немного камней, которые могли быть фундаментом укрепления. Другие же сооружения, например, башня, к которой прикрепляли канат, не сохранились.

Зато появился новый ландшафт. Рядом с холмом, немым свидетелем войны и пребывания здесь Лермонтова, «шагают» металлические опоры высоковольтной линии. Здесь, в тесном ущелье Сулака, закончилось строительство Миатлинской ГЭС.

Река Сулак имеет три каньона. Первый, притом самый глубокий в мире, располагается между горами Салатау и Ссанабазулмеэр на Гимринском хребте.

Второй каньон в районе некогда здесь расположенных аулов Чиркей и Зубутль, а третий – между хребтами Салатау и Хадумбашем.

Пробежав в узких коридорах более 40 километров, Сулак разрезает горный массив на две неравные части – на Большой Хадун-Баш и Малый Хадун-Баш и, разлившись более чем на 100 метров, неторопливо идет к Каспийскому морю. В том месте, где Сулак вырывается из теснины, много сотен лет назад возник аул Миатли.

Первоначально, как мне рассказывали, селение располагалось почти на вершине Малого Хадун-баша. Конечно, на такую высоту люди забирались, как говорится, не от хорошей жизни. Но господствующее положение над окружающей местностью давало то преимущество, что враг не мог застать жителей врасплох.

Местная легенда повествует следующее. Когда сюда прибыл Тамерлан, он поселился на Ханун-Баше и построил там крепость. Затем по его приказу от основания горы до Гельбаха (Чирюрт) на обоих берегах также было установлено нечто вроде укрепленных хуторов.

С высоты Хадун-Баша часовые постоянно наблюдали за окружающей местностью. Откуда бы ни появилась опасность, разжигались костры и рассылались горцы. И тогда, гласит легенда, к подошве горы из всех укреплений на Сулаке должны были на тысяче белых скакунов явиться люди под знамя Тамерлана. Место их сбора, подошву горы, так и стали называть «Тысяча белых скакунов» или в переводе «Мин-ак-атлар».

Когда прошло много времени и стало спокойно, там, где назначался сбор, возникли сакли. В мирное время здесь жили защитники крепости. По тревоге они укрывались на горе за стенами крепости. Люди добывали себе пропитание не только за счет войны, а все чаще стали выращивать различные сельскохозяйственные культуры, разводить сады и виноградники, ловить рыбу на Сулаке. А еще спустя какое-то время люди вовсе забросили укрепление и перебрались вниз. Рухнули и превратились в прах стены крепости. Только лишь в памяти людей она запомнилась как «крепость Тамерлана». Даже в период Кавказской войны горцы не восстанавливали ее – настолько она была стара и разрушена.

Итак, у подножья Малого Хадун-Баша на левом берегу Сулака возникло селение «Тысяча белых скакунов», т. е. «Мин-ак-атлар». Вероятно, сменилось еще не одно поколение, пока эти три слова не слились, образовав одно слово «Миатлы», которое, строго говоря, никак не переводится.

На вопрос, сколько Миатли лет, дают разные ответы. В