Очерки Персидской казачьей бригады (1878-1895): по русским источникам - Олег Александрович Гоков Страница 21

пойдет ниже. А. И. Домонтович, видимо, сумел найти подход к сердцам части мухаджиров. В. А. Косоговский именовал его время «золотым веком» ПКБ[338]. Но, как нам кажется, данное утверждение справедливо только для последнего года деятельности полковника, когда он действительно сумел преодолеть множество проблем, встававших на его пути к формированию ПКБ. К концу своего пребывания в Персии А. И. Домонтович писал о своих подчиненных следующее. «Подозрительная былая нравственность, лёгкое отношение к казённой и вообще чужой собственности, попросту говоря, воровство, их, приводящая в отчаяние, небрежность в носке платья и оружия и полное непонимание требований чистоты, теперь покажутся невероятными при взгляде на безупречную внешность “казака”, также как и на всегда отменную чистоту казарменного помещения. Также, вспоминая первое время занятий с казаками, то малодушие, которое они выказывали на конных учениях, где, не слушая никаких запрещений, разбегались, при виде упавшего с лошади товарища, трудно поверить, чтобы эти, в настоящее время, отчаянные и ничем неудержимые наездники были одни и те же лица. Их лихость и беззаветная отвага, по праву даёт им самое почётное место в ряду кавалеристов всех европейских армий. Наряду с этим, у них явилось гордое сознание достоинства своей части, уважение и доверие к своим начальникам и вообще все качества хорошо дисциплинированного войска»[339].

Учебный плац, или «Мейдан-е Мешк», ПКБ находился между Гол-хаком и Салтанатабадом, а для летней лагерной стоянки был избран Давудие. Давудие близ Таджириша (на то время «дачное место» богатых тегеранцев) представлял собой большой сад, в котором находился небольшой дом из двух комнат. «Казаки» разместились в саду, в палатках, а офицеры в этом домике. По мере развертывания бригады, она была переведена в Каср-е Каджар – летний дворец шаха в 6–7 км от Тегерана, где имелся большой плац для обучения[340]. Осенью 1879 г. (а не с наступлением зимы, как указывал Н.К. Тер-Оганов[341]) А. И. Домонтович обратился с просьбой к иранскому начальству перевести конных «казаков» на зимние квартиры в город. Для их расквартирования по приказу Насреддин-шаха сипехсалар-азам передал в распоряжение ПКБ школу Генерального штаба (Мадресе-йе атамажор), находившуюся неподалеку от Мейдан-е Мешка. «8 октября полк был переведён из лагеря в город, где расположился казарменным образом в здании, упразднённого ныне военного училища, которое по особенной усиленной моей просьбе было разрешено занять для данной надобности. Причиной, заставившей меня добиваться этого здания, хотя мне предлагали строить новые казармы, кроме удобства, представляемого им, было, как можно меньше употреблять в расход денег», – вспоминал А. И. Домонтович[342]. Вокруг бывшей школы построили конюшни для лошадей, а внутреннее помещение школы было отведено под казарму[343].

А. И. Домонтович озаботился о благоустройстве бригадных помещений. Интересные зарисовки о них оставил Мисль-Рустем. Мы приведем их без критических замечаний последнего, поскольку критика относилась к более позднему времени. «Для бригады отведены казармы и конюшни, помещения с несколькими дворами, колодезь для водопоя, цейхгаузы, кухня и т. д., – писал он. – …На первый взгляд всё кажется образцово, даже есть лазарет для людей и лошадей… Казармы бригады выходят воротами на “машк-майдан”, т. е. плац, где обучаются войска в Тегеране. Над воротами “балхане” – род киоска с балкончиками, украшенными лепной работой, окрашен, по-персидски, в разные цвета, с неизбежными львами, “ширхуршиты”, которых персы вставляют всюду, где только возможно. Над “бал-хане” развивается флаг, конечно, опять со львом. Тут живут русские урядники… Пройдя под ворота, у которых находится часовой… вы входите не в особенно широкий двор, где имеются амбары для фуража и сарай для орудий. Далее вы проходите под другие сводчатые ворота, чтобы пройти во второй двор, под ними, налево и направо, две караульные комнатки и рядом с ними ужасные карцеры, состоящие из углублений в стене, величиною в квадратный аршин, и дверью с дырочкой для света, так что арестованные на несколько дней не могут не только лечь спать, но даже сидеть на корточках (в полу же есть отверстие для естественной надобности). В караульных комнатках положено быть всем, находящимся в наряде караула, как нижним чинам, так и офицерам, дежурным по полкам и бригаде; но последние, большею частью, бывают там только тогда, когда ждут кого-нибудь или поверки русскими инструкторами… Пройдя во второй двор, вы увидите посреди него бассейн с фонтаном, который, по небрежности персов, всегда грязен и вонюч. Вокруг этого двора масса дверей в отдельные помещения, где ютятся мастеровые из нижних чинов. Здесь вы увидите у дверей работающих сёдла шорников и шашечников, изготовляющих очень недурно клинки. Здесь же во дворе швальня (портняжная мастерская – О.Г) и цейхгаузы (военные кладовые для оружия или амуниции – О.Г.), в которых очень живописно расставлены в пирамидах ружья, а на стенах развешаны розетками шапки и черкески; на полу же лежат одеяла. Здесь же во дворе цейхгауз для музыкальных инструментов развешанных тоже очень живописно по стенам… Через одну из дверей во двор вы проникаете в казарму собственно, т. е. в помещение для нижних чинов. Это два огромных сводчатых зала, с кирпичным, каменным полом, посредине которых, в два ряда и по стенам, стоят зелёные деревянные шкафы, каждый в две двери и с нижними ящиками. Конечно, на каждой из дверей красуется опять лев, с розовой рожей за его спиной, изображающей солнце. Эти шкафы собственно и есть кровати для нижних чинов. Каждая дверца шкафа на петлях, отворяется не в бок, а сверху-вниз; в конце её откладываются или подставляются две ножки, так что образуется скамейка, на которую и кладут на ночь тюфяк и подушку. Днём же все тюфяки и подушки свёртываются и укладываются в шкаф, а дверцы поднимаются и, таким образом, получаются снова запертые шкафы. Эти шкафы устроены первым из русских полковников Д. и очень удобны потому, что днём освобождают много места… В каждой комнате-казарме имеется до 150 подобных кроватей… Через казармы вы проникаете в две кухни, чистенькие, с котлами, с двумя пузатыми самоварами, которые для виду возились всюду за бригадой. В этих кухнях никогда ничего не варится… Дело в том, что на полученные порционы персидский “казак” умудряется кормить всю свою семью, а из котла это сделать немыслимо. Затем вы проникаете в бригадный лазарет: это три чистенькие комнатки, с кроватями и бельём. Одна из них должна изображать аптеку, с массой пустых склянок на полочках. При лазарете имеется “хеким-баши”, старший врач, и фельдшер… Из казарм вы проходите задний огромный двор, имеющий отдельные ворота на улицу; среди двора колодезь для водопоя, с корытами. С четырёх сторон – конюшня, с