Церковь и разведка. О чем рассказали рассекреченные документы - Алексей Казаков Страница 13

В американской и британской прессе летчика называли перебежчиком, заподозрили даже в предательстве. Начались допросы Пауэрса в ЦРУ. Там его упрекали в том, что он выложил русским все тайны, вместо того чтобы воспользоваться ядом, спрятанным в муляже монеты, или (как вариант) — взорвать себя в воздухе вместе с самолетом. Словом — задачу не выполнил, а нанес вред Соединенным Штатам.

Пауэрсу пришлось выслушивать примерно те же, что и в Москве, вопросы. Недавно ЦРУ рассекретило и обнародовало стенограмму одного из допросов. Хью Каннингер, высокопоставленный сотрудник ЦРУ, спрашивает летчика о том, кого из важных американских фигур он упомянул в ходе судебного следствия в Москве:

Каннингер. Они спрашивали вас о ком-либо из военнослужащих ВВС США, которые там бывали?..

Пауэрс. Да, спрашивали. Я отметил, что незадолго до Рождества какой-то генерал проводил инспекционный тур, и я упомянул, что они были на базе, и о том, что там был кардинал Спеллман, я тоже упомянул…

Каннингер. В этот момент кардинал подпрыгнул на месте на восемь ярдов…

Пауэрс. Я полагал, что у них уже была эта информация, но я не знал точно…

Что означает язвительная реплика Каннингер, не очень-то уважительная по отношению к сану кардинала? Почему это священник высокого ранга должен был «подпрыгнуть» в тот момент, когда удрученный неудачей своей миссии Пауэрс давал показания о нем в Колонном зале Дома союзов? Вероятно, у ЦРУ была какая-то важная информация о Спеллмане, прямо или косвенно касающаяся сферы ответственности разведки. Какая же?

«Электростанция» во главе епархии

Порой его за глаза шутливо-уважительно называли «электростанцией» — за неуемную энергию и желание влиять на религиозные и политические процессы не только в своей епархии, но и в США в целом. Фрэнсис Джозеф Спеллман с 1939 года вплоть до своей кончины в 1967 году служил архиепископом Нью-Йорка; попутно в 1946 году он стал кардиналом.

Спеллман был значительной фигурой. Он общался со многими влиятельными политиками, военными, священнослужителями, а также популярными американскими деятелями искусств. Кардинал был доверенным лицом президента Рузвельта и его посредником в общении с папой римским Пием XII. Он нередко сопровождал президента в его зарубежных поездках.

Очевидно, что советская разведка не могла не обратить внимания на такую важную в политике и обществе фигуру. После Второй мировой войны на Лубянке было решено попытаться приблизиться к Спеллману и сделать его источником информации или даже, если получится, агентом влияния.

И не было лучшего человека для выполнения этой миссии, как агент под псевдонимом Фрост (второй криптоним — Джон). Этот псевдоним носил уроженец Санкт-Петербурга, когда-то подданный Российской империи, а ныне американский гражданин, талантливый композитор, удачливый бизнесмен и коммунист Борис Менделевич Мороз. В картотеке Лубянки он появился в 1934 году.

Шпион Мороз

Вся жизнь Бориса Мороза была связана с искусством, в первую очередь — с музыкой. Выпускник Петербургской консерватории, он работал сначала суфлером, затем помощником дирижера Мариинского театра. В 1913 году он начал преподавать в музыкальном училище в Полтаве, но с началом войны был мобилизован в армию, служил при штабах по музыкальной части и дослужился до должности главного инспектора военных оркестров Юго-Западного фронта.

После Октябрьской революции Мороз некоторое время поработал в Москве, в Наркомате просвещения, после чего был направлен в Украину для организации музыкальных отделов в системе образования, но долго там не задержался и в 1922 году эмигрировал в Соединенные Штаты. Именно там, а не в революционной России он проникся коммунистическими идеями и даже вступил в Коммунистическую партию США. Потом в его жизни появился Голливуд, где в кинокомпании «Парамаунт пикчерз» Мороз занял место музыкального директора. Кроме того, в его голливудском «послужном списке» три номинации на «Оскар» за музыку к фильмам «Генерал умер на рассвете» (The General Died at Dawn, 1936), «Морские души» (Souls at Sea, 1937) и «Каникулы в тропиках» (Tropic Holiday, 1938).

Советским агентом Мороз стал по собственной инициативе. В мае 1934 года он инициировал встречу в советском консульстве в Нью-Йорке с Петром Гутцайтом — резидентом советский разведки в США, работавшим под прикрытием должности сотрудника полпредства СССР в Вашингтоне.

Гутцайт доложил в Москву:

Во время разговора с Морозом у меня создалось впечатление, что он может быть использован для размещения наших оперативников в офисах Paramount, расположенных в каждой стране и большом городе.

Позднее он дал такую характеристику Морозу:

Мороз считает себя политическим другом СССР и готов оказать любую помощь, какую только сможет… Мог бы быть полезным в нашей работе и для прикрытия наших нелегалов, работающих в других странах… У него исключительно широкие связи между актерами и кинематографистами в Голливуде… Развитие связей Мороза может дать интересные результаты.

Мороз был передан под опеку советскому разведчику Гайку Овакимяну, и вскоре тот попросил его устроить сотрудника НКВД на работу в главный офис «Парамаунт пикчерз» в Берлине. Мороз с задачей справился, и советский разведчик Василий Зарубин был внедрен с его помощью в берлинский филиал кинокомпании.

Вскоре Зарубин стал руководителем резидентуры в США и непосредственным куратором Мороза. В декабре 1941 года Мороз по просьбе Зарубина организовал прикрытие для двух советских «нелегалов», трудоустроив их и снабдив нужными документами.

В порядке выполнения ответной просьбы Зарубин пообещал помочь родственникам Бориса. Он начал хлопотать о разрешении на эмиграцию в США отца Бориса — Менделя Мороза — и об освобождении из советской тюрьмы двух его братьев. Обещания были выполнены. Скорее всего, именно забота о родственниках и была основной мотивацией Мороза, когда он принимал решение о сотрудничестве с советской разведкой.

На деньги советских трудящихся

Прикрытием для советских нелегалов стали организованные Морозом звукозаписывающая студия и музыкальное издательство. Здесь наши разведчики официально трудоустраивались, занимались интересной творческой работой, которая позволяла обзаводиться нужными связями в США, Канаде и Латинской Америке. Крупным инвестором в музыкальных проектах Мороза стал завербованный советской разведкой предприниматель Альфред Стерн, которому помогала его жена Марта Додд. Гостеприимный особняк этой четы в городе Риджфилде, штат Коннектикут, часто использовался для встреч разведчиков с информаторами.

ЦРУ обнародовало перехваченное и расшифрованное американцами донесение советской резидентуры руководителю внешней разведки СССР генерал-лейтенанту Павлу Фитину. В документе от 4 января 1945 года говорится о текущих производственных делах и проблемах звукозаписывающей студии:

…ЛУИ (Альфред Стерн. — А. К.) сообщает о различных шагах в деле развития компании и об ошибках по вине ФРОСТА. Он считает необходимым в ближайшее время реорганизовать