Умереть, чтобы выжить. Фронтовые истории, наше время - Владлен Чертинов Страница 11

бой, подразделения Минобороны практически покинули город, они проходили мимо Бородоярского. Товарищи предлагали Туру: «Давай и мы уйдем вместе с армейцами». Но он отвечал: «Нельзя». В Балаклее еще оставались группы их полка. Наконец две из них тоже вышли. Но только для того, чтобы вернуться назад. Туру поступил приказ выдвинуться вместе с ними назад в Балаклею, чтобы помочь эвакуировать остальных.

– Я ехал с открытым бортом, чтобы парни – а они были все в снаряжении – могли быстро выпрыгнуть. Сказал им: выскакивайте, как только развернусь стволами в сторону противника. Так и сделали. Въехали в город, на линии соприкосновения развернулись, они выпрыгнули, а я их прикрывал. Работал по вражеской БМП, которая пыталась помешать выводу наших оставшихся – она была в километре. Мне было даже не нужно подбивать ее, главное – сбить прицел. Поверьте, когда снаряды «зушки» молотят тебе по броне, наводчику совсем не до того, чтобы целиться.

Приехавшие с Туром бойцы прикрывали отход последних защитников Балаклеи – не только своих сослуживцев, но и армейцев, и луганчан, запрыгивавших на машины. Когда «зушка» израсходовала боекомплект, Тур крикнул Моряку: «Газуй и петляй! Даст Бог, выживем!» Уходили на максимальной скорости, виляя, но так, чтобы не занесло. Слева и справа от машины были прилеты, но они вышли из этой гонки целыми и невредимыми.

Следующая остановка – блокпост на перекрестке у села Веселого. Там действительно было весело. На блокпосту – почти никаких укрытий, лишь несколько бетонных плит. Только успели поесть, начался артобстрел. Остатки их сводной роты ушли в подвал ближайшего дома, а Тур остался на улице – в небольшой ямке в десяти метрах от спрятанной среди деревьев «зушки» – вдруг опять, как тогда под Балаклеей, внезапно появится ДРГ. И еще он поддерживал связь, потому что в подвале, куда все ушли, рация не брала. А без связи в любой ситуации дело – дрянь.

И тут прилетел вражеский дрон и завис над ним на высоте метрах в десяти.

– Мы несколько минут смотрели глаза в глаза с оператором. Потом дрон улетел дальше осматривать территорию. А я понял: сейчас артиллерия начнет работать конкретно по мне. И точно. Они сделали вилку: первый снаряд – 200 метров перелет, второй – 200 метров недолет. Следующий должен быть мой. Убегать бесполезно – укрытий нет. Стал бы бегать – добегался бы, дрон продолжил бы наводить на меня огонь. Главное в такой ситуации – не дергаться. Недергание и спасло.

Тур лежал и отсчитывал время. Понял, что по ним работает артиллерийский взвод – 6 или 8 орудий, которые вели беглый огонь. По нему ударили не один, а три снаряда!

– Меня всегда впечатляла сцена из фильма «Они сражались за Родину!», тот момент, когда дым от взрыва застилает солнечное небо. И тут я поднимаю глаза и вижу наяву эту самую сцену – солнце в дыму, – вспоминает Тур.

Все снаряды легли кучно в 5–6 метрах от Тура. Если бы они были фугасные, он в своей яме оказался бы просто погребен под слоем земли. Но снаряды были осколочными, рассчитанными на поражение живой силы. Осколки изрешетили «зушку», полностью вывели ее из строя. Но по Туру ни один из них не попал!

– Я многое повидал в своей военной жизни, но чтобы так… У меня нет рационального объяснения случившемуся, – говорит он.

Обстрел стих, наступила тишина, остатки роты двинулись дальше на Изюм, который уже находился в полукольце. А Тур с Моряком остались менять колесо одного из «КамАЗов» – его пробило осколком. Стемнело. Они были одни на дороге. Ставили запаску, напряженно вглядываясь и вслушиваясь в окружившую их со всех сторон темноту, из которой в любой момент мог появиться наступающий враг. На горизонте стояли зарева пожаров.

Наконец колесо поменяли. Ехали, не включая фар. Но потрясения этого дня еще не закончились.

На въезде в Изюм справа от дороги разорвался снаряд, водитель дернул руль, «КамАЗ» занесло, и он перевернулся. Моряку сломало руку, а с Туром произошло новое чудо. Стойка смятой кабины не дошла двух сантиметров до его головы. Зажало так, что он не мог выбраться. К счастью, все случилось перед блокпостом. Оттуда прибежали военные полицейские, смогли немного отжать кабину и освободили его.

Армейцы помогли оттянуть их «КамАЗ» в центр Изюма. Он не подлежал восстановлению, но имущество как-никак. Их командир по рации обещал прислать за ними эвакуатор.

Шло время. Села рация, и они остались без связи. Артиллерийская канонада и автоматная стрельба приближалась, на улицы посыпались мины-«лепестки». Вокруг суетились армейцы: «Уходим, уходим». Город пустел на глазах. Эвакуатора не было.

Наступил момент, когда они остались одни. В 12 часов проезжавший мимо на гражданской машине полковник спросил: «Чего ждем?» Тур объяснил ситуацию и услышал:

– Бросайте вы это железо и уходите как можно быстрее. Осталась одна дорога на Красный Лиман. Сейчас мы уйдем, и вы останетесь вообще одни.

Изюм покидали пешком. Заблудились. Хорошо, по пути встретился местный дедушка, подсказавший нужное направление…

Из всех этих событий, по словам Тура, были сделаны нужные выводы. Произошли кардинальные перемены. Появилась сплошная линия фронта, начали наконец рыть окопы, строить фортификационные сооружения. Поменяли тактику: боевые действия стали вести малыми группами, выросла мобильность, а главное – многократно усилилась разведка.

При этом Тур не считает, что сам ввод войск в феврале 2022-го осуществлялся бездарно. Наоборот. Многие расчеты оказались верны, что и позволило без больших потерь дойти до Киева. В этом плане начало СВО, по мнению Тура, складывалось удачнее первого этапа войны в Чечне.

На Украину заходили так же, как в Чечню – с трех сторон тремя группировками. В Чечне все изначально пошло не по плану: только на одном направлении удалось выйти на заданные рубежи. А на Украине быстро были заняты значительные территории. Насколько Тур может судить по рассказам парней, которые заходили в феврале 2022-го, они шли спокойно, хотя и не везде. Это свидетельствует о том, что поначалу не было серьезного сопротивления. А потом враг подтянул резервы.

– На той стороне тоже не дураки командуют, они учились в тех же самых военных училищах и академиях, что и наши военачальники. И учились уже по ходу войны. На первом этапе они быстрее делали выводы из складывающейся обстановки.

Боевой опыт – великое дело. В Чечне, по словам Тура, поначалу тоже было много ошибок и потерь. Но со временем ошибки были преодолены, а потери сведены к минимуму. И потом одно дело, когда ты несешь потери и побеждаешь, и другое, когда проигрываешь.