Российско-японское противостояние на море. Дуэль флотов и разведок. 1875-1922 - Александр Геннадьевич Зорихин Страница 5

Штаты центрального аппарата военно-морской разведки Японии в 1889–1904 гг.[48]

Все поступавшие в РУ МГШ сведения заносились на картонные карточки, соответствовавшие по цвету определённой стране, которые расставлялись в хронологическом порядке в каталожных ящиках. Сотрудники центрального аппарата флотской разведки вели и регулярно обновляли списки боевых, вспомогательных и транспортных судов с разбивкой по странам и классам, к которым прилагались фотографии кораблей, информация о времени и месте их постройки, тактико-технических характеристиках. Кроме того, в 3-м бюро хранились картотека адмиралов и старших морских офицеров ВМФ крупнейших стран мира, подборки карт главных портов с обозначенными на них портовыми сооружениями, батареями, смотровыми вышками, маяками, библиотека со словарями и справочной литературой по военно-морской тематике.

Ежедневно поступавшие в 3-е бюро доклады военно-морских атташе, резидентов МГШ, командований флотов, военно-морских районов, военной разведки, дипломатических миссий и обзоры иностранной печати тщательно сопоставлялись, сверялись с уже имевшейся информацией и в виде разведывательных сводок МГШ доводились до военно-политического руководства страны, нижестоящих штабов, разведывательных органов ГШ и МИД. Одним из главных потребителей продукции флотской разведки было 1-е бюро (впоследствии отделение) Морского Генштаба, отвечавшее за оперативное планирование и боевую подготовку[49].

Порядок сбора и обработки разведывательной информации, перечень интересовавших разведку вопросов регламентировались специальными инструкциями начальника МГШ. Основополагающим документом стали введённые приказом от 11 ноября 1896 г. «Указания по агентурной разведке», согласно которым все офицеры флота были обязаны вести сбор информации и направлять её в адрес начальника МГШ или разведывательного отдела в ходе любых заграничных командировок или при обнаружении иностранных боевых кораблей. Командному составу для решения этих задач разрешалось привлекать подчинённых офицеров и гражданских специалистов. «Указания» устанавливали 13 типовых форм разведывательных докладов – «Вопросник по иностранным боевым кораблям» (2 типов), «Вопросник по военно-морским базам и портам» (2 типов), «Вопросник по военно-политической обстановке и социально-экономическому развитию иностранных государств», «Вопросник по иностранным боевым кораблям, стоящим на рейде за рубежом», «Вопросник по иностранным транспортным судам», «Вопросник по организации береговой обороны входов в гавани иностранных портов (баз) и проливов», «Вопросник по организации обороны иностранных портов (баз) с тыла», «Вопросник по минным постановкам на рейдах иностранных портов, в устьях рек и проливах», «Вопросник по иностранной судостроительной и механической промышленности», «Вопросник по иностранным военным и военно-морским арсеналам», «Вопросник по производству порохов за рубежом»[50].

Дальнейшим развитием «Указаний по агентурной разведке» явились введённые в действие с 1 марта 1900 г. «Правила организации агентурной разведки на флоте». В дополнение к положениям «Указаний» на всех боевых кораблях появилась должность ответственного за агентурную разведку офицера (по совместительству), который подчинялся непосредственно командиру и чьи доклады направлялись на имя военно-морского министра. При необходимости командир корабля мог привлекать к решению разведывательных задач других подчинённых ему офицеров и гражданских специалистов. Во время стоянки на рейде в иностранном порту 2 или более боевых кораблей японского флота обязанности по организации судовой разведки возлагались на старшего по званию командира, который координировал разведывательную деятельность всех выделенных для этого лиц из членов экипажей. Непосредственный контроль за организацией судовой разведки осуществлял начальник 3-го бюро МГШ. Представленные офицерами судовой разведки и руководителями зарубежных разведаппаратов доклады в соответствии с утверждённым в 1896 г. формами обрабатывались в 3-м бюро и, как уже отмечалось, в виде отпечатанных в типографии Морского Генштаба итоговых сводок рассылались в адрес командований флотов, военно-морских районов, боевых кораблей и других органов военного управления[51].

Основой зарубежного разведаппарата японского флота стали развёрнутые в 1880–1890 гг. в странах Европы, Америки и Дальнего Востока военно-морские атташаты при посольствах и миссиях. Первоначально атташе подчинялись военно-морскому министру, однако императорским указом от 18 октября 1890 г. они перешли в ведение начальника Морского Генштаба, что ускорило процесс обработки и оценки поступавшей от них развединформации[52].

Первым в ноябре 1880 г. был образован военно-морской атташат при японской дипломатической миссии в Санкт-Петербурге во главе с лейтенантом Такада Масахиса. По до сих пор невыясненным причинам три года спустя он прекратил свою деятельность. Работа военно-морского атташе в России возобновилась в 1886 г. и продолжалась без перерыва вплоть до 10 февраля 1904 г. Как правило, на должность атташе в Санкт-Петербург назначались офицеры флота с опытом организации и ведения разведки в нашей стране. Параллельно с ними сбором информации о российском флоте занимались военно-морские атташаты при японских дипломатических миссиях в Великобритании (1880), Германии (1890), Китае (1887), Корее (1887), США (1884) и Франции (1888).

Несмотря на то что ВМАТ подчинялись начальнику МГШ, их деятельность регулировалась специальными директивами военно-морского министра, которые систематически рассылались зарубежным разведаппаратам. Это были типовые документы, разъяснявшие характер стоявших перед ними задач, принципы взаимодействия с МИД, порядок оформления командировок и финансовых отчётов. Так, в директивах военно-морским атташе при дипломатической миссии в России за 1898–1901  гг. министр Ямамото Гомбээ требовал сосредоточить усилия на сборе и обработке информации об организации и боевой подготовке ВМФ страны пребывания, а также на закупке справочной литературы и картографических материалов флотской тематики. Директива предписывала атташе согласовывать все вопросы организации агентурной разведки с начальником МГШ, вести через него переписку с различными подразделениями военно-морского министерства, но в то же время неукоснительно соблюдать служебный регламент дипмиссии и беспрекословно исполнять указания её главы. Аналогичные инструкции были направлены ВМАТ в Великобритании, Франции, Германии, Италии, США, Корее, Китае[53].

Вторую категорию офицеров разведки составляли специально командируемые за рубеж военно-морским министерством и Морским Генштабом стажёры, а также легальные и нелегальные резиденты, которые оседали в стране пребывания в качестве сотрудников японских дипломатических миссий или коммерсантов, путешественников, языковых и флотских стажёров.

Их деятельность регулировали утверждённые военно-морским министром в апреле 1900 г. «Правила для зарубежных резидентов ВМФ», согласно которым зарубежным резидентом являлось лицо, направляемое за границу для обучения или сбора разведывательной информации по военным вопросам. Он подчинялся главному секретарю военно-морского министра по общим вопросам, ежегодно в январе и июле предоставлял детальный отчёт об исполнении служебных обязанностей и планируемых действиях, а по возвращении составлял подробную справку о результатах учёбы или разведки[54].

Основной поток офицеров японского флота, выезжавших в шестидесятых – восьмидесятых годах XIX в. на зарубежные стажировки, приходился на Великобританию, США и Германию. Не располагая собственной учебной и судостроительной базой, командование ВМФ Японии направляло туда наиболее перспективных офицеров, стремясь подготовить из них специалистов по штурманской службе, гидрографии, минно-торпедному, артиллерийскому вооружению, энергетическим установкам, строительству и ремонту боевых кораблей. Хотя задачи по разведке