Здравствуй, ГРУ. Как война делает разведчиков - Максим Афанасьевич Волошин Страница 2

— Вроде бы неловко напоминать. Вы были преподавателем, а я слушателем.

Павел Федосеевич рассмеялся. И тут же вновь стал серьезным.

— Что ж, в какой-то степени понимаю вас. Вы — учились, я — учил. А вот экзамен, самый сложный и строгий экзамен, будем, как видите, держать вместе. Поэтому уж не осудите за назойливость, расскажите и о своей жизни до начала службы в армии.

Назойливость… Какая же тут назойливость? Я прекрасно понимал стремление Павла Федосеевича узнать обо мне как можно больше. Война — это не совместная прогулка за город. О человеке, с которым пойдешь в бой, нужно знать все. Только что я мог рассказать ему?

Сказать по правде, жизнь моя была мало чем примечательна. Родился в Царской Слободе, что под самыми Черкассами. Еще в детстве узнал, что такое крестьянский труд. Бывало, с раннего утра до позднего вечера меришь шагами пашню, ведя за собой лошадей. И ноги уже словно налиты свинцом, и руки чуть ли не отнимаются. А ты все идешь и идешь, потому что нужно, потому что некому больше помочь старшему брату, который едва удерживает рукоятки тяжелого плуга.

Потом я работал на рафинадном заводе. В четырнадцать лет был коногоном на одной из шахт в Донбассе. Затем — рабочий каменного карьера. Довелось участвовать в строительстве Турксиба. Оттуда возвратился в Черкассы буквально за несколько дней до призыва в армию. Хорошей школой для меня стал комсомол. Сколачивали ячейки на селе, принимали участие в борьбе с кулаками. Уже в армии вступил в партию.

— Об остальном вроде бы я уже рассказывал, — закончил я.

— Самая что ни на есть трудовая биография, — задумчиво произнес полковник Ильиных. — Большинство из нас прошло такой путь…

Мне показалось, что в тот момент он подумал о собственном нелегком детстве. И, будто желая отвлечься от этих мыслей, полковник решительно поднялся и подвел меня к карте, испещренной разноцветными карандашными пометками.

— Ну а теперь ваша очередь слушать.

Павел Федосеевич обстоятельно рассказал об обстановке, сложившейся на участке фронта. 39‑я армия должна была сменить 22‑ю армию на рубеже, по которому проходила северная граница ржевско-вяземского выступа. Сейчас особенно активных боевых действий здесь не велось. Однако этому «аппендиксу» командование придавало большое значение. И не только потому, что отсюда лежал самый близкий путь к Москве. Тут были сосредоточены крупные силы фашистов. А это позволяло предполагать, что гитлеровское командование помышляет не только об обороне. При определенных условиях можно было ожидать нового рывка к столице.

В полосе, которую принимала теперь 39‑я армия, линия фронта проходила по рекам Волга и Молодой Туд. На северных берегах этих рек, занимаемых нашими войсками, противник сохранял небольшие плацдармы. Хоть и невелики они были по размерам, но невольно приковывали внимание. Именно с них фашисты могли начать наступление, причем начать его внезапно, без предварительного форсирования водных преград. А в том, что силы у врага для этого есть, сомневаться не приходилось ни на минуту.

Еще до моего приезда, желая несколько улучшить положение группы армий «Центр», противник развернул наступательные действия против наших войск. И нужно сказать, как раз 39‑я армия оказалась в наиболее сложной ситуации. Ее частям пришлось выходить из окружения. Благодаря мужеству бойцов и командиров, высокой организованности, достаточно четкому управлению отход удалось осуществить с минимально возможными потерями. Тем не менее части армии, несомненно, нуждались в отдыхе, пополнении людьми и вооружением. Потому-то я и нашел ее во втором эшелоне фронта.

— Как видите, — подвел итог полковник Ильиных, — обстановка довольно сложная. Более того, я бы сказал, запутанная. Замыслы противника недостаточно ясны. Вроде обороняется, но мы должны быть готовы к любым неожиданностям. — Он помолчал, пристально вглядываясь в карту, будто она могла сказать ему что-то новое. Затем вновь повернулся ко мне: — Перед нами поставлена задача: сменив 22‑ю армию, прочно удерживать занимаемые рубежи. Кроме того, частными операциями в недалеком будущем предстоит ликвидировать злополучные плацдармы. Отсюда, естественно, вытекают и задачи разведки: нужно все знать о противнике, его планах, замыслах. А вот что конкретно следует предпринять для этого — подумайте. Потом доложите свои соображения. Имейте в виду, что командование армии придает разведке первостепенное значение.

Что ж, я и сам прекрасно понимал, какую роль играет войсковая разведка. История военного искусства не раз подтверждала, что победа в сражениях может быть одержана и над превосходящими силами противника, если известны его слабые места, намерения, планы. И напротив, действовать вслепую — значит поставить свои войска под удар, обречь их на серьезные потери.

Первый год Великой Отечественной войны целиком и полностью подтвердил эти непреложные истины. Мало того, маневренный характер военных действий, насыщение войск боевой техникой, резко возросшая огневая мощь подразделений и частей требовали от командования большой осмотрительности, глубокого и всестороннего знания обстановки, максимально точной оценки сил и средств противника. Только при этих условиях можно было принять верное решение, которое позволит одержать победу в бою.

Словом, и в давние времена, и в ходе Великой Отечественной войны перед войсковой разведкой ставилась принципиально одна и та же задача — заблаговременно раскрывать планы противника. Однако по причинам, о которых упоминалось выше, решать эту задачу становилось все трудней и трудней.

Разведке не приходится рассчитывать на получение в готовом виде оперативных или тактических документов и карт противника. Если такое и случалось, то чрезвычайно редко. Как правило, необходимая информация терпеливо собиралась по крупицам. В результате кропотливой работы по обобщению, сопоставлению и многократной перепроверке данных, поступающих из разных источников, постепенно удавалось установить состав вражеской группировки, места сосредоточения резервов, расположение огневых и подвижных средств.

Иной раз мне казалось, что работа разведчиков в той ее части, которая касается анализа и обработки информации, в какой-то мере напоминает процесс разгадывания кроссворда. Поначалу перед тобой — чистые клеточки. Но вот в некоторые из них легло первое слово. Теперь с известной степенью вероятности можно догадываться о тех словах, которые перекрещиваются с первым. Каждое «по вертикали» и «по горизонтали» перепроверяется. Порой то, что казалось абсолютно бесспорным, вдруг полностью опровергается. Нужно заново думать, заново искать. И так до тех пор, пока не разгадаешь весь кроссворд.

Разумеется, говорить можно лишь о чисто условном сравнении. Хотя бы потому, что неразгаданный кроссворд откладывается в сторону и забывается. Разведчик же, как бы ему трудно ни приходилось, обязан доводить дело до конца. Мало того, в процессе его работы непрерывно появляются новые и новые чистые «клеточки», которые непременно нужно заполнить. За ними, быть может, стоят жизни сотен людей, судьба боя, а то и целого сражения.

Итак,