Рафаил Мельников - Броненосный крейсер "Баян"(1897-1904) Страница 12

Окончательное решение, как часто тогда делалось, предоставляли на усмотрение Его превосходительства Управляющего Морским министерством. Все тем же своим безобразно неразборчивым почерком Его превосходительство начертал: ”Не желая Вразв (пусть расшифрует читатель — P.M.) утвержденных уже чертежей и спецификаций, не согласен на устройство ни портов и прачечных, ни кормового мостика” (РГА ВМФ, ф. 421, оп. 8, д. 62, л.886).

В том же роде, как это было раньше, и продолжалось впредь до кончины Павла Петровича Тыртова 4 марта 1903 г., принимались и последующие проектные решения при постройке “Баяна” и других кораблей.

Первый лист горизонтального киля крейсера был установлен на стапель-блоки 24 ноября/6 декабря 1898 г. Спустя неделю, как в продолжение всей постройки докладывал в Петербург И.К. Григорович, были собраны на болтах листы наружного и внутреннего плоского киля. В модельной мастерской начали изготавливать модель ахтерштевня в натуральную величину, на сборочном плазе были вынуты и частью просверлены “угловые полосы” для шпангоутов: от мидель-шпангоута на нос до 39 шпангоута, от миделя на корму до 17 шпангоута (в почете оставалась французская нумерация шпангоутов — от мидель-шпангоута в нос и корму). Всего было заказано материалов 1435 т. Их испытания и приемку проводили корабельный инженер-механик К.П. Боклевский и инженер- механик Д.А. Голов, которому ввиду изготовления машин крейсера на заводе общества в Марселе было разрешено здесь и проживать.

В силу ли коммерческих соображений или из тактического расчета фирма разбросала все свои заказы мелкими партиями по заводам в разных городах — от Пиренеев до бельгийской границы.

Вынужденный тратить время на постоянные разъезды и не успевая с приемками этих мелких партий, К.П. Боклевский должен был просить начальство прислать ему помощника или передать приемку, как это делается с заказами для бразильского и японского флотов, представителям французского правительства. В феврале выяснилось и категорическое нежелание “фирмы вести весовой журнал и предоставлять наблюдающему инженеру месячные сведения о количестве поставленного металла и числе мастеровых по цехам”. На все настояния наблюдающих и И.К. Григоровича французы отвечали, что у них это “не в обычае”. МТК, не сделавшему об этом оговорку в контракте, пришлось проглотить и эту вольность французов.

Тогда же и инженер-механик А.А. Голов докладывал И.К. Григоровичу о том, что вследствие известных уже теперь “особых условий постройки механизмов для крейсера “Баян” на заводе Форж и Шантье в Марселе вести наблюдение силами одного человека совершенно невозможно. Завод этот располагает почти исключительно только ”отделочно-сборочными мастерскими”, а сама выделка деталей механизмов заказывается другим заводам.

Пришло время особенно интенсивного надзора в Марселе за проводимыми работами каждый день, а еще надо постоянно отлучаться в другие города. Поэтому согласно инструкции для инженер- механиков, наблюдающих за постройкой механизмов, надо просить начальство командировать в Марсель механика Солосьева (Павел Гаврилович, 1871-?). Он, как видно из списка чинов, имел специализацию минного механика, полученную в 1893 г., окончил курс морской Академии в 1898, в 1894–1895 гг. состоял старшим механиком на канонерской лодке “Гремящий”, с 1902 г. был и. д. старшего механика крейсера “Новик”. Заранее, видимо, согласованная с МТК командировка была разрешена.

Серьезной проблемой грозило обернуться плохое обеспечение вентиляцией помещений крейсера и броненосца, особенно в их погребах боеприпасов. Неудовлетворительная работа корабельной вентиляции вызывала давние нарекания флота, отчего в МТК даже нашли нужным своему члену Н.Б. Титову поручить исследовать вентиляцию на кораблях последних проектов. Тревогу усилили и неутешительные результаты действия вентиляции на французском крейсере ”Д“Энтрекасто” (1896 г., 8114 т, 19,2 уз, 2 239, 12 140-мм пушек, палубная броня). Построенный верфью в Ла Сейн, он “обнаружил невыносимую температуру” вообще во всех помещениях, а в особенности, в патронных погребах (113° по Фаренгейту и 45° по Цельсию). Для предотвращения катастрофы пришлось даже освобождать эти погреба от боеприпасов. Об этом с приложением вырезки из “Times” от 14 июля, на случай, если эту заметку И.К. Григорович мог пропустить, ему для учета при постройке “Баяна” и “Цесаревича” 9 июля 1899 г. сообщали председатель МТК И.М. Диков и Главный инспектор кораблестроения Н.Е. Кутейников.

Неутешительным было и другое обстоятельство. Получив заказы на крайне выгодных условиях и не обременив себя его ускоренным исполнением, фирма утратила прежние энтузиазм и любезность, проявлявшиеся ранее в период подготовки контракта и спецификаций. С уходом на новую более высокую должность прежнего главного конструктора и директора верфи в Ла Сейн А. Логаня участились случаи невнимательного отношения к русским заказам. Соперником “Баяна” оказался, в частности, одновременно с ним строившийся крейсер “Монткальм” (9517 т водоизмещения, скорость 21 уз, броня борта в 6 дм, вооружение из 2 193 и 8 163-мм, не считая мелких орудий). В этом была причина той “чрезвычайной медлительности” в работах на русском крейсере, о чем не раз вынуждены были докладывать наблюдающие. Задержки вызывали и неоднократные случаи браковки Д.А. Головым недоброкачественного или не по чертежам изготовления деталей.

Отступить пришлось МТК и от предусматривавшегося вначале требования нефтенепроницаемости на “Баяне” и “Цесаревиче” отсеков для хранения жидкого топлива. Сомнения завода о целесообразности этого новшества сошлись с признанием МТК о преждевременности собственного (в 1897 г.) решения о переходе на нефтяное отопление топок котлов. В стороне от этого (видимо, оберегая секрет) оставили и французский завод. Проблему, чуть было не опередив мир, оставили нерешенной до следующих поколений кораблей.

Официальную закладку — ритуальный акт, давно потерявший идентичность с фактическим началом постройки корабля и лишь подтверждающий достижение некоторой предметно наблюдаемой стадии готовности корпуса, — на “Баяне” и “Цесаревиче” провели в один день — 26 июня/8 июля 1899 г. Крейсер достигал на стапеле высоты уже пяти полос наружной обшивки, готовились к установке форштевня, в большой части были установлены шпангоуты и бимсы броневой палубы, часть стрингеров машинных фундаментов поверх уже полностью готового второго дна. Броненосец же поднимался лишь на высоту частично установленного вертикального киля.

По предписанию из Петербурга церемонию провели как-то приниженно скромно; офицеры были в штатской одежде, русских флагов не поднимали. Власти старались не афишировать свои заказы во Франции, может быть, из глубоких политических соображений — не раздражать Японию своими военными приготовлениями, или из иных умыслов своей не отличающейся мудростью дипломатии. В то же время публикация сведений о кораблях, предложенная фирмой в журнале “Ле Яхт”, возражения начальства не встретила.

К описанной церемонии закладки, приведенной в книге автора о “Цесаревиче” (с. 25) можно добавить следующее. В документах ГМШ текст закладной доски “Баяна” приведен в следующем виде (с сохранением орфографии и пунктуации):

“Броненосный крейсер “Баян”

Длина между перпендикулярами 135 м.

Ширина наибольшая при менделье 17.40.

Среднее углубление 6.70

Водоизмещение 7879

Артиллерия: II — 8 дм VIII — 6 дм XX — 75 мм VII — 47 мм

Механизмы 16 500 л.с. Ход 21 узел”

Этот текст с упоминанием рожденного бюрократическим невежеством “менделье” был, если верить документам (РГА ВМФ, ф. 417, оп. 1, д. 1887, л. 31), утвержден 3 апреля 1899 г. 21 мая 1899 г. И.К. Григорович просил прислать доски, заказанные в Петербурге, и разрешить закладку обоих кораблей 26 июня. 5/17 июня он докладывал в ГМШ о получении досок “утвержденного образца” и получил ответ, что на проведение закладки 26 июня “препятствий не встречается”. Сообщалось также, что “особам императорской фамилии и лицам морской администрации” закладные доски поднесет представитель фирмы в Петербурге г-н А.Ю. Тами по адресу: Пушкинская ул., д. 19, кв. 24. В каталоге закладных досок, изданном ЦВММ в Ленинграде в 1974 г. (с. 123), и текст доски, полученной в 1901 г., выглядит совершенно иначе — без упоминания характеристик и перечислением, как вошло к тому времени в обычай, начальствующих особ флота (генерал-адмирал Управляющий Морским министерством) и лиц присутствующих при закладке — наблюдающего Григоровича и корабельного инженера. Его фамилию при заказе доски министерские грамотеи (или сам г-н Тами) перекроили в Беклевского. Какой именно была доска, укрепленная в корпусе “Баяна”, можно было бы узнать в Японии, но исторические связи с ней в области истории флота остаются не налаженными.