Повелители стихий: начало - Саша Ленц Страница 64

Капитан по-доброму засмеялся, а старик продолжал бухтеть:

— Мне никто не нужен! Я сам могу!

— Полно, папа, позволь своему внуку почувствовать себя настоящим моряком.

— Я не заставлял Эрни сидеть возле меня! Это ты заставил!

Капитан подошёл к отцу и заботливо взял его за руку. Повёл к кровати, уложил его и подоткнул одеяло под бока. Затем повернулся к Денису:

— Вот список лекарств, которые ему нужно принимать. Почитаешь, там всё есть и время, и доза, — он передал листочек. — Следи, чтобы папа много не ходил. У него постельный режим. Отбой в десять. Уснёт, можешь идти. Всё понятно?

Денис кивнул. Капитан оценивающе на него посмотрел, словно сомневался, что его инструкции действительно поняты.

— Я ещё зайду к вам, — пообещал капитан и с этими словами ушёл, оставив Дениса наедине со стариком.

— Эй, парень, — раздался хриплый голос. — Как твоё имя?

— Денис, — ответил он и поспешил добавить: — Сэр.

— Дэниз? — переспросил старик. — Так звали мою матушку… Почему тебе дали женское имя?

— Я Дэн. Просто Дэн.

— А я капитан Симус Кардовьер. Скажи сынок, ты говоришь по-португальски?

— Только по-английски, Сэр, — ответил Денис, напрочь позабыв о том, что вообще-то он прекрасно говорит ещё на русском.

— Я так и понял. Хорошо, если уж тебе предстоит тут торчать… возьми книгу, там, в ящике, с синей обложкой, и почитай мне, — он смачно причмокнул. — Я почти полностью ослеп в семьдесят восемь! Правый глаз стал видеть совсем худо… левым пока немного вижу…

Денис посмотрел на глаза Симуса Кардовьера: левый — самый обычный, светло-серого цвета, а вот правый — словно матовое стекло, без зрачка и радужки. Оба глаза слезились, что придавало старому капитану жалостливый вид.

Денис подошёл к шкафчику, вставил до конца ключ, открыл. Внутри кроме книг, оказалось и две бутылки рома. «Во дед, даёт!» — подумалось Денису. Он отыскал среди множества томиков, синий, взял его и прочитал на обложке: «Моби Дик».

— Моя любимая, — сказал Симус и снова звучно причмокнул.

Денис сел рядом с кроватью на раскладной стул, устроился поудобнее, открыл первую страницу и начал читать.

И так прошёл весь день…

Мистер Кардовьер довольно улыбался, когда Денис доходил до его любимых моментов. Время от времени старик что-то комментировал на португальском языке, иногда он просил читать помедленнее, иногда приходилось прерываться, чтобы проводить старика в гальюн. Денис откладывал книгу, когда принесли их обед, и когда старому капитану нужно было принимать лекарства. Он прервался и в тот момент, когда зашумели двигатели и судно плавно качнулось. Денис предпочёл бы находиться в этот момент на верхней палубе и наблюдать за удаляющимся берегом, но он сидел в каюте и читал книгу старику.

Симус конечно в тот момент заметил заминку и спросил:

— Первый раз в море?

— Первый.

Старый капитан широко улыбнулся:

— Будь уверен — не последний. Тот, кто выходил в море однажды, сделает это ещё не раз. Море будет звать тебя, матрос.

Денис не зная, как ответить, пробубнил, что он просто попутчик, а не матрос. Симус перестал улыбаться, и скомандовал читать дальше.

И Денис читал. Он остановился, только когда мистер Кардовьер уснул. Это случилось гораздо раньше десяти, но Денис не решался уйти. Он добросовестно дождался назначенного часа и со спокойной душой поплёлся в свою каюту, потирая на ходу уставшие глаза.

Рикки и Стэн уже были на месте, сидели на кровати нижнего яруса. Стэн сразу же протянул кулак, что означало: нужно сыграть в «камень, ножницы, бумага». Денис тоже вытянул кулак. По счёту «три» показали фигуры: Денис — ножницы, у Стена — камень. Тот победно заулыбался, забрался на второй ярус и вальяжно растянулся на своём, честно выигранном спальном месте.

— Так и знал, что у тебя будет камень! — с досадой сказал Денис, расстилая на полу спальный мешок.

— Так что же ты не показал бумагу? — спросил Стэн.

— Подумал, что ты соригинальничаешь.

— Что тебе сказали делать? — поинтересовалась Рикки. — Почему у тебя глаза такие красные?

— Я весь день читал отцу капитана «Моби Дика».

— Весь день читал? — с ненастоящим сочувствием спросил Стэн. — Бедненький!

— Не весь-весь конечно, каждый час я прерывался, чтобы сводить старика в туалет.

— А я полдня простояла за посудой, — сообщила Рикки, — Её не очень много, но отмыть совершенно невозможно… Из чего они тут готовят? А Стэну вместе с другими матросами пришлось отдраивать верхнюю палубу.

— Похоже, место на полу досталось мне справедливо, — заметил Денис, забрался в мешок и с наслаждением закрыл глаза — они так болели, словно под веки забился песок. — Ну что, спим?

— Спим, — в один голос ответили Рикки и Стэн.

Кто-то из них выключил свет.

* * *

Первые дни пролетели незаметно. Денис редко покидал каюту отца капитана, но ему нравилась компания мистера Кардовьера — у старика был хороший литературный вкус и десятки сумасшедших историй о его молодости, достойные того, чтобы стать романом. Старый капитан в свои годы всё ещё оставался романтиком и благодарил за это море. Он говорил, что разрешит снести его на землю, только после смерти. Денис Симуса Кардовьера хорошо понимал. Не влюбиться в совершенно фантастические закаты, в усыпанное тысячами звёзд ночное небо, в раскатистый, успокаивающий шёпот волн и бескрайние просторы, дарящие чувство свободы, было просто невозможно. Здесь, в открытом океане всё казалось особенным, неповторимым, удивительным. Несколько раз Денис видел стаю резвящихся дельфинов, и это неизменно вызывало бурную радость, а когда на пути повстречался гигантский кит, он вообще испытал восторг сравнимый с детским: искренний и всеобъемлющий. Денису успел понравиться такой образ жизни.

Рикки тоже втянулась в морские будни — уж она-то чувствовала себя в своей тарелке, а вот Стэну приспособиться было не просто. Несчастный постоянно ходил то с мертвенно-бледной, то с болезненно-зеленоватой кожей.

— Да что с тобой? — с тревогой спрашивала Рикки всякий раз.

— Я неважно себя чувствую, — отвечал ей Стэнли, — здесь, за сотни миль до ближайшего кусочка земли. Поскорее бы уже сойти на сушу!

На то, чтобы полностью адаптироваться, у него ушла примерно неделя. С течением времени, его лицо приобрело нормальный цвет, он стал значительно реже недовольно бубнить, начал выходить на