Ледяное пламя Якова Свердлова - Роман Валериевич Волков Страница 6

два фальшивых документа: проходное свидетельство, якобы выданное мне якутской полицией по окончании ссылки для свободного следования в Херсон, и паспорт — книжку на имя мифического инженера-технолога II разряда (существуют ли такие, мы, впрочем, не знали) какого-то Ивана Алексеева. Недостающие печати вырезал для нас шлиссельбуржец Мартынов, в то время находившийся в Якутске. Кроме того, один чиновник дал мне свой настоящий паспорт, которым я мог пользоваться лишь в случаях крайней необходимости, например при прописке в больших центрах Европейской России. Проходное свидетельство на мое имя было сделано настолько удачно, что Темников, увидевши его, пришел в восторг и просто ахнул от изумления, до того ловко была подделана подпись полицеймейстера. Это свидетельство я имел в виду предъявлять, если бы меня узнали по дороге» (20).

А далее интересы революционеров, нуждающихся в специалистах по печатному делу, и мечты бледного юноши с горящим взором совпадают в одной точке.

В 1901 г. Свердлов вступил в ряды Российской социал-демократической партии (РСДРП) (21) и занялся профессиональной революционной деятельностью. Оказанным партийными товарищами доверием Яков очень гордился и был готов пожертвовать всем, включая собственную жизнь, лишь бы внести свой вклад в общее дело. Кстати, одновременно с ним в партию был принят и его лучший друг — Володя Лубоцкий.

Но за революционерами велась пристальная слежка. В штате Нижегородского губернского жандармского управления служило 37 человек. Ввиду тяжелой политической обстановки с кружками социалистического толка в Нижнем Новгороде 2 октября 1902 года образовано розыскное отделение, а с 1903 года Отделение по охране общественной безопасности и правопорядка — но совсем запоздало. Структура отделения состояла из канцелярии, отдела наружного наблюдения и агентурного отдела внутреннего и наружного наблюдения. Секретное делопроизводство велось по цветам: на синие карточки заносились социал-демократы, на красные — эсеры, на зеленые — анархисты, на желтые — студенты, серые предназначались для солдат. Белые карточки заводились на кадетов и всех остальных граждан, проявлявших интерес к политике, — городской интеллигенции (30).

Кроме политической агентуры вербовалась и вспомогательная. Эта агентура состояла из владельцев трактиров и их завсегдатаев, волостных и сельских писарей и прислуги лиц, находившихся под наблюдением. Агенты — «штучники» или «откровенники» — были особой агентурой, требовавшей вознаграждения за каждую добытую информацию (22).

Квартира Свердловых превратилась в место встреч нижегородских социал-демократов, и за ней стала наблюдать полиция. Около дома постоянно вертелись секретные агенты, и вскоре их всех знали в лицо. Однажды неопытный филер притворился заказчиком. Принимать заказ вышел Яков. Он сразу разгадал, что это шпик, и стал к нему придираться: требовал разрешение на изготовление печати, задаток, адрес, фамилию. Тот вертелся-вертелся, дал задаток и ушел. Больше его в мастерской не видели (13).

Раскусить провокатора или переодетого агента охранки — эту задачу частенько проваливали даже опытные подпольщики.

А еще один эпизод ранней революционной деятельности Якова Свердлова окончательно переместил его в списки неблагонадежных. Два года, проведенные в марксистских кружках, подвигли Горького написать знаменитую «Песню о Буревестнике» — гимн грядущей революции, а затем и прокламацию, прямо призывающую к борьбе с самодержавием. Вскоре после ее публикации власти автора арестовали и постановили выслать из Нижнего Новгорода (23).

Протестно-настроенная городская молодежь превратила проводы Горького в демонстрацию: более двух сотен молодых людей шли посередине улицы, пели революционные песни. Яков Свердлов принимал активное участие в организации этой акции. Газета «Искра» в № 13 от 1901 года писала об этом так: «„Да здравствует свободное слово! Да погибнет деспотизм! Проклятие темным силам!“ Горький со многими целуется… До свиданья, господа! — До свиданья! Вы вернетесь!! Он вернется на заре новой жизни…»

Поскольку охранка держала на особом контроле Горького, она негласно сопровождала митинг и брала «на карандаш» всех особо заметных и рьяных сочувствующих. И вот эта административная высылка круто отразилась на судьбах двоих людей — Горький решил обратиться к драматургии и написал в изгнании свою первую пьесу «Мещане», а Свердлов впервые и насовсем угодил в разряд врагов государства. Через три недели, 3 декабря 1901 года, Яков был впервые арестован и водворен на несколько дней в городскую тюрьму (24).

После этого ареста партийные наставники, прошедшие тюремные университеты, растолковали шестнадцатилетнему Яше азы нелегальной деятельности. Нельзя оставлять улики, нельзя признаваться в содеянном, нельзя подвергать опасности подпольные ячейки и цепочки связей, нельзя попадаться. Вениамин Свердлов свидетельствовал, что эту науку его брат освоил моментально. Ведь на протяжении следующих двух лет Якова не раз арестовывали, но выпускали довольно быстро за недостатком улик: он уже в начале своего революционного пути был незаурядным конспиратором. Во второй раз он был арестован 20 декабря 1901 года, затем 16 февраля 1902 года.

Как уже было написано выше, Свердлов — крайне популярная личность у историков разных рангов, среди которых находятся и те, которые представляют его в крайне черном свете, создавая порой образ антигероя титанического масштаба — от шиллеровского Разбойника до лермонтовского Демона. Например, уральский краевед Владимир Николаев предполагает, что щуплый и гибкий Яков Свердлов состоял в шайке профессиональных уголовников и промышлял квартирными кражами как Яшка-форточник (25).

А вот историк Вольфганг Акунов считает, что Яков из мелкого воришки превратился в спеца по эксам — экспроприациям, то есть грабежам банков (25).

Очевидно, что это — следствие постсоветской демонизации бывших героев, которое мы приводим как пример пестроты спектра мнений историков, современных журналистов и публицистов, различных лидеров общественного мнения. На разных полюсах уживаются оценки Якова Свердлова и его соратников как бескорыстных и благородных героев революции, так и алчных беспринципных уголовников, чуть ли не сатанистов. Тем не менее в фондах Центрального архива Нижегородской области, включающих документы канцелярии полицмейстера, и полицейского управления, и всех существовавших на тот момент участков, нет подтверждений арестов Якова по уголовным делам.

Глава 4. Подмастерье аптекаря из Канавина

Яков Свердлов оказался незаурядным психологом-практиком. Нижегородская партийная организация социал-демократов решила использовать Якова для связи с рабочими Заречья. А заодно отвести пристальное полицейское наблюдение за типографией Моисея Израилевича, так как его второй сын после ареста стал «засвеченным».

Первой партийной командировкой стало задание помогать ячейке в уже знакомом Якову Канавине. Нерадивый помощник аптекаря предпочитал прогуливать фармацевтические урочные часы в Заречной слободе. Благодаря чему Свердлов знал это предместье как пять пальцев.

Крупнейшим, по-настоящему градообразующим предприятием Канавина в начале XX века стало «Акционерное общество Смеловских цепного и якорного завода и испытательной станции».

Инженер-самоучка Лука Зотов к началу 1902 года вернул былую славу канавинцам. Лука Лукич запустил единственную в России цепепробную станцию. Она была оборудована по самым высоким стандартам. Любые нижегородские цепи, получившие