Император Пограничья 13 - Евгений И. Астахов Страница 56

Бойцы тем временем надевали доспехи из обработанных Реликтовых материалов — лёгкие, прочные, абсолютно бесшумные. Каждый панцирь стоил как годовое жалование младшего офицера в одном из княжеств, но Гильдия не экономила на своих проектах.

Покончив с бронёй, они перешли к другому кофру, хранящему целый арсенал холодного оружия из Теневого тарселита. Редкий Реликтовый металл чёрного цвета словно поглощал окружающий свет — даже при тусклом освещении магических светильников клинки казались провалами в реальность, их очертания размывались и искажались. Добывался данный вид Холодного железа в нескольких опасных точках мира, где концентрация Бездушных была особенно высока — одно из ближайших месторождений находилось на границе между Маркой Благовещенск, управляемой маркграфом Невельским на Дальнем Востоке, и Маньчжурской префектурой.

Там, в вечной тени приграничных гор, металл формировался веками, впитывая в себя саму суть тьмы. Оружие из тарселита делало владельца менее заметным, искажало его силуэт в глазах противников, словно окутывая тенью. Главное же преимущество металла заключалось в его способности прорезать магические барьеры, словно их не существовало, и пробивать усиленную Реликтами броню. При работе с этим металлом кузнецам приходилось использовать магические светильники — обычный огонь гас рядом с тарселитом, будто металл высасывал из пламени саму жизнь.

В кофре покоились ножи с различными лезвиями, кастеты с шипами, тесаки для рубящих ударов, тонкие стилеты для точечных попаданий, короткие дубины с утяжелёнными набалдашниками, гарроты, штык-ножи, заточенные лопатки и топоры — всё из этого зловещего металла.

«Первый» взял немецкую гибкую булаву — деревянная рукоятка соединялась с шипованным металлическим шаром посредством жёсткого стального троса длиной около 25 сантиметров. Такая конструкция способствовала нанесению сильных «хлещущих» ударов, гарантированно оглушавших даже защищённого шлемом противника

Каждый боец выбрал себе вооружение по вкусу. «Третий» повертел в руках массивные кастеты, «Пятый» примерил парные ножи, «Седьмой» взвесил в руке короткий топорик.

Железнов достал из отдельного ящика десять артефактов. Магические браслеты кошачьей походки, каждый стоимостью в небольшой домик. Руническая вязь на чернённом серебре светилась едва заметным голубоватым светом. Бойцы надели их на запястья, пряча под одежду, и звуки их движений исчезли полностью.

«Это покажет Платонову, с кем он связался, — мысленно усмехнулся Ратмир. — Его форт падёт этой ночью, а завтра армия войдёт в Угрюм по трупам его защитников. И все увидят — победу обеспечила Гильдия Целителей, а не этот выживший из ума вояка с его устаревшей тактикой».

— Камуфляж.

Бойцы начали мазать лица и руки сажей из специальной банки. Чёрная субстанция поглощала свет, делая кожу невидимой в темноте. Закончив, они натянули балаклавы, а поверх них — металлические маски в форме черепов — гротескные, с преувеличенными глазницами и оскалом.

Простое, но действенное психологическое оружие. Враг должен бояться ещё до начала боя. А в темноте эти маски выглядят как лица самой смерти. К тому же по ним проще опознать своих в схватке.

— Огнестрельное оружие — про запас. Использовать только в критической ситуации.

Каждый боец получил компактный пистолет с цилиндрическим глушителем. Оружие исчезло в кобурах.

— Помните, — Железнов обвёл взглядом своих солдат, — один звук, и на вас обрушатся оба лагеря. Артиллерия, пулемёты, маги. Молчать любой ценой. В случае обнаружения, отступать. Ваше выживание в приоритете.

Слишком много средства ушло на ваше создание…

Десять масок-черепов кивнули одновременно. Ратмир знал — они поняли. Усиленные бойцы не паниковали, не сомневались, не боялись. Они просто чётко выполняли приказы.

«А Хлястин пусть завтра ломает голову, как южный форт оказался уничтожен, — с удовлетворением подумал представитель Гильдии. — Старый вояка привык к честным сражениям, к правилам войны. Но мы не связаны устаревшими концепциями чести и благородства».

— Выдвигайтесь, избегая союзных дозоров.

Десять теней выскользнули из палатки в туман октябрьской ночи. Благодаря браслетам кошачьей походки они двигались абсолютно беззвучно — можно было пройти по груде сухих листьев, и ни один не хрустнул бы. Железнов наблюдал, как его бойцы растворяются во мгле.

* * *

Отряд двигался идеально синхронно, словно части единого организма. Шаг левой, шаг правой — десять пар ног касались земли одновременно. Они использовали стволы деревьев и воронки от дневных снарядов как естественные укрытия, перемещаясь от одной к другой короткими перебежками.

На пути попадались трупы с дневного штурма — изуродованные взрывами и магией тела наёмников. Бояре забрали кое-кого из своих павших. Усиленные бойцы переступали через них, не обращая внимания. Смерть не вызывала у них никаких эмоций — ни отвращения, ни жалости.

Густой туман окутывал поле между лагерем и фортом. Видимость упала до пяти-семи метров. «Первый» вёл отряд, ориентируясь по компасу и памяти — они изучили карту местности до мельчайших деталей. Каждая воронка, каждый холм были отмечены в их сознании.

Общение происходило исключительно жестами. Система сигналов, отработанная до автоматизма.

Внезапно «Первый» поднял кулак. Весь отряд мгновенно замер, словно выключенные механизмы. Впереди, в тумане, мелькнули силуэты. Восемь фигур двигались навстречу, явно направляясь от южного форта в сторону лагеря Владимира.

Напряжение разлилось в воздухе, густое, как сам туман. Десять масок-черепов следили за приближающимся теням. Расстояние сокращалось — десять метров, семь, пять…

Группы встретились лицом к лицу.

* * *

Я прокручивал в голове события прошедшего дня, пока шёл к месту сбора гвардейцев. Поле перед южным фортом усеяно трупами после дневного штурма. Сколько их там — сотня, полторы? Разведчики ещё считают. Мы тоже заплатили кровью — двадцать три убитых и одиннадцать раненых. Но мы отбились, заставили их бежать, роняя портки. Видел, как некоторые бояре падали в грязь от страха.

Хорошо. Пусть помнят, что Угрюм — не лёгкая добыча. Сожжённые деревни прошлой ночью тоже сделали своё дело — армия не выспалась, измотана. Но этого мало. Завтра они пойдут снова, уже подготовленные, осторожные. Хлястин учтёт ошибки.

Значит, этой ночью нужен ещё один урок. Пусть не спят, пусть вздрагивают от каждого шороха, пусть стреляют по теням и будят друг друга криками, пусть боятся нас больше, чем своих командиров. Измотанная, напуганная армия — слабая армия. Каждый деморализованный боярин, обмочившийся от страха — это один мой боец, который завтра останется жив.

Я вошёл в помещение, где собрались восемь моих усиленных гвардейцев — первая группа, прошедшая полный цикл усилений у Зарецкого. За последние два месяца в Угрюме появилось ещё двадцать